Луций Минуций Эсквилин Авгурин
| Луций Минуций Эсквилин Авгурин |
Луций Минуций Эсквилин Авгурин (лат. Lucius Minucius Esquilinus Augurinus; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель из рода Минуциев, консул 458 года до н. э.
Луций Минуций был сыном консула 492 года до н. э. Публия Минуция Авгурина и братом Квинта Минуция Эсквилина, консула 457 года до н. э. Он был избран консулом вместе с Гаем Навтием Рутилом[1][2] или стал консулом-суффектом и коллегой Гая Навтия после смерти консула Карбетона[3]. В это время продолжалась борьба вокруг законодательной инициативы о кодификации римского права (lex Terentilia); трибуны добились серьёзного успеха, обязав консулов в течение двух месяцев ознакомиться с законопроектом и объяснить народу, какой в нём скрыт вред. После этого должно было состояться голосование[4].
Но принятие закона в очередной раз отложили из-за внешних войн. Луций Минуций повёл войско на сабинян, но в решающий момент струсил и позволил врагу осадить лагерь[5]. Вследствие этих событий римлянам пришлось выбрать диктатора — Луция Квинкция Цинцинната. Тот освободил лагерь от осады; диктатор, хотя и питал гнев по отношению к незадачливому консулу, ограничился тем, что назначил его легатом, не лишая командования[6]. Но ещё до конца года армию Минуция возглавил Квинт Фабий Вибулан[7].
В 450 году до н. э. Луций Минуций стал членом второй коллегии децемвиров[8]. В 440 году, когда начался голод, плебеи добились избрания Луция Минуция распорядителем продовольственного снабжения. Его успехи на этом поприще были небесспорны[9]. Но он смог разоблачить перед сенатом заговор Спурия Мелия, пытавшегося использовать голод для захвата царской власти в Риме[10][11]. В благодарность Луцию Минуцию сенат постановил воздвигнуть его статую[12].
Напишите отзыв о статье "Луций Минуций Эсквилин Авгурин"
Примечания
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 25, 1.
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. XI, 88, 1.
- ↑ T. Robert S. Broughton. The Magistrates Of The Roman Republic. — Vol. 1: 509 B.C. — 100 B.C. — Cleveland / Ohio, 1951. — P. 39.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 25, 4.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 26, 3—5.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 29, 3; VIII, 33, 14.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 29, 8.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. III, 35, 11.
- ↑ См., например: Тит Ливий. История Рима от основания города. IV, 12, 8—11.
- ↑ Дионисий Галикарнасский. Римские древности. XII, 1, 11—15.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города. IV, 13.
- ↑ Дионисий Галикарнасский. Римские древности. XII, 4, 6.
Отрывок, характеризующий Луций Минуций Эсквилин Авгурин
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
