Луций Папирий Мугиллан (консул 444 года до н. э.)
| Луций Папирий Мугиллан |
Луций Папирий Мугиллан (лат. Lucius Papirius Mugillanus; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель, консул 444 года до н. э.
Луций Папирий был избран консулом после того, как трое военных трибунов с консульской властью сложили свои полномочия. Его коллегой стал Луций Семпроний Атратин. К консульскому сроку Папирия и Семпрония относится возобновление союзного договора с Ардеей.
В 443 года оба экс-консула стали первыми в истории республики цензорами, «чтобы отправлением этой должности они восполнили ущербность своего консульства»[1].
Напишите отзыв о статье "Луций Папирий Мугиллан (консул 444 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания Города IV, 8, 7.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Луций Папирий Мугиллан (консул 444 года до н. э.)
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
