Луций Сикций Дентат

Луций Сикций Дентат

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Луций Сикций Дентат (лат. Lucius Siccius (Sicinius) Dentatus; умер в 450/449 году до н. э.) — легендарный древнеримский ветеран, прозваный римским Ахиллом, народный трибун в 454 году до н.э.

Луций Сикций принял участие в 120 битвах и 80 поединках, в которых был ранен 45 раз. За боевые заслуги он получил 18 «hastae purae» (почётное копьё), 25 фалер, 83 ожерелья («torques»), более 160 браслетов (армилл), 14 гражданских корон (coronae civica), 8 «coronae aureae» (золотой венок за победу в единоборстве над противником; имеется в виду личное единоборство перед битвой, упоминается восьмикратным победителем), 3 «coronae murales» (венок за то, что первым взошёл на вражескую стену) и одну «corona obsidionalis» (осадный венок — наивысшая награда у римлян; до гражданских войн I века до н.э. её удостаивалось 5, по другим данным 8, римских полководцев). Был предательски убит в спину по личному указанию децемвира Квинта Фабия Вибулана во время разведывательной вылазки.

Прослужив в низких чинах (по тогдашним законам плебеи в войске, несмотря на свои заслуги и героизм, не могли занимать высоких рангов), Дентат воплотил героизм и стойкость низших слоёв.

Ссылки

• [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0003.001/824?rgn=full+text;view=image Луций Сикций Дентат] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.

Отрывок, характеризующий Луций Сикций Дентат

«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.