Луций Юлий Юл (консул 430 года до н. э.)
| Луций Юлий Юл |
Луций Юлий Юл (лат. Lucius Iulius Iulus; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Юлиев, военный трибун с консульской властью 438 года до н. э., консул 430 года до н. э.
Биография
Луций Юлий был сыном Вописка Юлия, консула 473 года до н. э. В 438 году до н. э. он вошёл в состав коллегии из трёх военных трибунов-патрициев; кроме него, трибунами были Мамерк Эмилий Мамерцин и Луций Квинкций Цинциннат Младший. Во время этого трибуната Фидены отпали от Рима и перешли на сторону Вейй, а царь последних казнил римских послов. Но эту войну выпало вести уже консулам следующего года.
В 431 году до н. э., когда Авл Постумий Туберт был назначен диктатором для войны с вольсками и эквами, Луций Юлий стал начальником конницы. Ему было поручено заниматься снабжением армии[1].
В 430 году до н. э. Луций Юлий был консулом совместно с Луцием Папирием Крассом. Войны в этом году не велись; консулы приняли важный закон, устанавливавший максимальный размер штрафов, поскольку узнали, что такая инициатива готовится народными трибунами, и решили их опередить[2].
В 424 году до н. э. Луций Юлий стал цензором вместе со своим коллегой по консульству.
Потомки
Сыном Луция Юлия был военный трибун 401 и 397 гг. до н. э. того же имени.
Напишите отзыв о статье "Луций Юлий Юл (консул 430 года до н. э.)"
Примечания
| ||||||
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Луций Юлий Юл (консул 430 года до н. э.)
Никто не отвечал.Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
