Лученок, Игорь Михайлович

Игорь Михайлович Лученок белор. Ігар Міхайлавіч Лучанок
Основная информация
Дата рождения	6 августа 1938(1938-08-06) (85 лет)
Место рождения	Минск, Белорусская ССР, СССР
Страна	СССР СССР → Белоруссия Белоруссия
Профессии	композитор, кинокомпозитор, педагог
Сотрудничество	ВИА «Песняры», «Шпакi», Иосиф Кобзон, Ярослав Евдокимов
Награды

И́горь Миха́йлович Лучено́к (белор. Ігар Міхайлавіч Лучанок; род. 6 августа 1938) — советский и белорусский композитор, педагог. Народный артист СССР (1987).

Биография

Родился 6 августа 1938 года в Минске (спустя три месяца семья переехала в пос. Марьина Горка, Пуховичский район, Минская область), в семье врача.

Во время войны, с 1942-го по 1946-й год, семья жила в Сальске, три месяца были там в оккупации. После отцу дали направление в Пуховичи (Минская область), где он работал главврачом железнодорожной поликлиники.

В детстве, после переезда семьи в Минск, учился в музыкальной школе при консерватории. Закончил школу сразу как цимбалист и как пианист.

В 1961 году окончил Белорусскую государственную консерваторию им. А. В. Луначарского (класс композиции А. В. Богатырёва). В 1963—1964 гг. стажировался в Ленинградской консерватории, в 1967 году окончил аспирантуру Московской консерватории у Т.Н. Хренникова.

В 1952—1953 гг. — артист Государственного народного оркестра Белорусской ССР, в 1957—1958 гг. — преподаватель музыкальной школы в Минске, в 1960—1961 и 1962—1963 — Минского педагогического института, в 1961—1962 — Гомельского музыкального училища. С 1963 года — преподаватель, с 1969 — ст. преподаватель, в 1982—1986 гг. — ректор Белорусской консерватории (профессор).

Член КПСС с 1970 года.

С 1980 года — председатель правления Союза композиторов Белоруссии.

Семья

Женат, имеет сына и дочь.

Общественная деятельность

• Член ЦК ЛКСМ Белоруссии и член ЦК ВЛКСМ
• Народный депутат СССР (1989—1991)
• Один из инициаторов создания Республиканской партии труда и справедливости, Общества народной дипломатии.

Награды и звания

• Заслуженный деятель искусств Белорусской ССР (1973)
• Народный артист Белорусской ССР (1982)
• Народный артист СССР (1987)
• Заслуженный деятель культуры Польши (1989)
• Премия Ленинского комсомола Белоруссии (1967)
• Премия Ленинского комсомола (1972) — за цикл песен о Родине, партии, комсомоле, активную пропаганду советской музыки среди молодёжи
• Государственная премия Белорусской ССР (1976)
• Международная премия профсоюзов (2001)
• Орден Дружбы народов
• Орден «Знак Почёта»
• Орден Франциска Скорины (1998)
• Первая премия на Всесоюзном конкурсе советской песни — за песню-балладу «Память сердца» (1966)
• Первый белорус — обладатель именной звезды на Площади Звёзд Эстрады у концертного зала «Россия» в Москве (1999)
• Премия в области культуры и искусства «Звезды Содружества» (Совет по гуманитарному сотрудничеству и Межгосударственный фонд гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ, 2011)
• Почётный гражданин Минска (1999)
• Почётный гражданин Сальска Ростовской области
• Почётный гражданин города Марьина Горка Минской области.

Творчество

Работает в разных жанрах — вокально-симфоническом, камерно-инструментальном, камерно-вокальном, но наиболее плодотворно — в песенном. Из его произведений формировались репертуары оркестра Михаила Финберга, ВИА «Песняры», «Сябры», «Верасы», «Шпакi», Иосифа Кобзона, Софии Ротару, Валентины Толкуновой, Марии Пахоменко, Льва Лещенко, Эдуарда Хиля, Виктора Вуячича и многих других.

Сочинения

• Кантаты: «Курган» (сл. Я. Купалы, 1962), «Баллада о солдатском сердце» (сл. А. Прокофьева, 1962), «Неизвестный солдат» (сл. П. Хорькова, 1968)
• Соната для скрипки и фортепиано (1959)
• Фантазия на белорусскую тему для фортепиано (1960)
• 12 прелюдий для фортепиано (1963)
• Вокальный цикл на стихи восточных поэтов (1963)
• Соната для гобоя и фортепиано (1964)
• 5 прелюдий (1965)
• Вокальный цикл «Синий цвет» (сл. Н. Бараташвили, С. Капутикян, Г. Эмина, С. Рободанова,1963)
• Струнный квартет (1965)
• Триптих на стихи советских поэтов «Человеку нужна тишина» (сл. М. Траата, В. Нулемина, Н. Грибачева, 1966)
• Соната (1968)
• Скерцо для цимбал и фортепиано (1970)
• Увертюра-фантазия для симфонического оркестра (1975)
• Поэма-легенда «Гусляр» (1979)
• Вокально-симфоническая поэма «Война не нужна» (1983)
• Соната и прелюдия для фортепиано
• Инструментальная пьеса «Прощание с летом»
• Песни: «Он родился весной» (сл. А. Чепурова, 1960), «Потому что у меня есть ты» (сл. З. Петровой, 1961), «Баллада о солдатском сердце» (хоровая) (1962), «Пробуждение весны» (сл. П. Тычины, 1962), «Где ты, зорька моя?» (сл. А. Русака, 1964), «Комсомольская юность» (сл. Н. Алтухова, 1965), «Я приду» (сл. М. Пляцковского, 1966), Память сердца (баллада) (сл. М. Ясеня, 1966), «Стоят на рейде наши бригантины» (сл. В. Лукши, 1967), «Баллада о Минске» (сл. А. Русака, 1968), «Журавли на Полесье летят» (сл. А. Ставера, 1968), «Красные звезды» (сл. Б. Брусникова, 1969), «Хатынь» (сл. Г. Петренко, 1970), «Старая буденовка» (сл. Б. Брусникова, 1971), «Если б камни могли говорить» (сл. Р. Рождественского, 1971), «Верасы» (сл. И. Скурко, 1971), «Алеся» (сл. А. Кулешова, 1972), «Спадчына» (сл. Я. Купалы, 1972), «Мы идем по стране» (сл. В. Фирсова, 1973), «Песня памяти Виктора Хары» (сл. Б. Брусникова, 1974), «Родине» (сл. Л. Ошанина, 1974), «Вероника» (сл. М. Богдановича, 1974), «Дударики» (сл. А. Гречаникова, 1975), «Заклинание» (сл. Е. Евтушенко, 1975), «Рябиновый гай» (сл. П. Панченко, 1975), «Товарищ Островский» (сл. Ю. Фатнева, 1976), «Кремль» (сл. Ю. Панкратова, 1976), «Мой родны кут» (сл. Я. Коласа, 1976), «Поклянемся, товарищ» (баллада) (сл. Г. Буравкина), «Майский вальс», «Дорогие мои земляки», «Письмо из 45-го», «Пока на земле существует любовь», «Авэ Марыя», «Вереск», «Наследие», «Полька белорусская», «Венский вальс», «Ой у лесе, у гушчары», «Че Гевара», «Зачарованая мая», «Трэба дома бываць часцей», «Закаи мае вёсны», «Я хаджу закаханы», «Бярозка», «Песня о Минске», «Світанак», «Куропаты», «Марьина Горка» (всего более 400 песен)
• Марши: «Марш легкоатлетов», «Под знамена биатлона», «Марш общества «Динамо»», «Марш волейболистов»
• Хоры на слова белорусских поэтов
• Произведения для эстрадного оркестра
• Музыка к драматическим спектаклям, радио- и телевизионным постановкам, телевизионным и кинофильмам
• Музыка для детей
• Гимн Союзного Государства России и Беларуси.

Композиторская фильмография

• 1971 — «Рудобельская республика»
• 1972 — «Перед первым снегом» (короткометражный)
• 1976 — «Осенние яблоки» (короткометражный)
• 1978 — «Дебют» (короткометражный)
• 1980 — «Третьего не дано»
• 1983 — «А также цирк» (документальный) (соучастие)

Интересные факты

• Мелодию «Песни про Минск» («Песня пра Мінск») отбивают каждый час куранты на башне, восстановленной в 2004 году Минской ратуши
• В июле 2008 года юбилейный творческий вечер «Беспокойное сердце» открыл программу фестиваля «Славянский базар» в Витебске, а поздравить Игоря Лученка с 70-летием тогда приехали многие известные белорусские исполнители и давний друг композитора Иосиф Кобзон, который выступил в качестве конферансье.

Ссылки

• ru.wikipedia.org/wiki/Письмо_из_45-го
• [nastgaz.by/%D1%8F-%D0%B4%D0%B0%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D1%8E-%D0%BD%D0%B5-%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D1%96-%D1%81%D1%8F%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%BC-%D0%B0%D0%BB%D0%B5-%D0%BD%D0%B0%D0%B2/ Ігар ЛУЧАНОК: “Я дапамагаю не толькі сябрам, але нават і ворагам»]

Отрывок, характеризующий Лученок, Игорь Михайлович

– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!