Лушуцид
Поделись знанием:
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
| Лушуцид | |
| Самоназвание: |
xʷəlšucid, dxʷləšúcid |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: | |
| Общее число говорящих: |
340 (1977-2010) |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: |
латиница |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
lut - лушуцид |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Лушуцид, Lushootseed (варианты: xʷəlšucid, dxʷləšúcid), также — «пьюджетский салишский», «салишский язык залива Пьюджет-Саунд», «скагит-нискволли», Skagit-Nisqually — язык или диалектный континуум, на котором говорят несколько племенных групп, проживающих на территории современного штата Вашингтон, в том числе дувомиши, стейлакумы, суквомиши, сквоксин-айленд, маклшут, нискволли и пуйоллап на юге, а также снохомиши, стиллагвамиши, скагит и свиномиши на севере.
Лушуцид, как и соседний с ним язык твана племени скокомишей, относится к южной прибрежной группе салишской языковой семьи.
Интересной особенностью языка является отсутствие носовых согласных, при том, что язык содержит большое количество согласных, как и другие языки северо-западного побережья США.
Согласно отчёту Ethnologue, к началу XXI в. не более 60 человек бегло говорили на лушуциде, причём примерно половина — на северном диалекте, остальные — на южном.[1]
Содержание
Диалекты
У лушуцид имеется несколько диалектов:
- На лушуцид (Lushootseed) говорят на территории зонда Пьюджет-Саунд штата Вашингтон. Почти исчез.
- На скагит (Skagit, Swinomish) говорят на восточной части зонда Пьюджет-Саунд штата Вашингтон. Почти исчез. Имеет северный диалект. Перешли на английский язык.
- На снохомиш (Snohomish) говорят в резервации Тулалип на северо-западе штата Вашингтон. Почти исчез. Перешли на английский язык.
- На южном пьюджет-саунд (Southern Puget Sound Salish) говорят на южном конце зонда Пьюджет-Саунд штата Вашингтон. Имеет диалекты дувамиш, маклшут, нисквалли, пуяллуп, сноквалми, сукух, южный. Перешли на английский язык.
Примеры слов
Приведённые примеры взяты из южного диалекта и относятся к добыче лосося:
- ačədádxʷ
- все виды тихоокеанских лососёвых и некоторые виды форели.
- sác̓əb
- чавыча
- x̌ʔəwádxʷ
- нерка
- sq̓ə́čqs
- кижуч
- ƛ̕xʷáy
- кета
- hədúʔ
- горбуша
- qíw̓x̌
- микижа
- pədkʷəxʷic
- сезон ловли кижуча
- sc̓áy’t
- жабры
- ɬičáʔa
- сети
- ɬičaʔalikʷ
- ловля рыбы сетью
- ʔálil tiʔíɬ ƛ̕usq̓íl
- сезон метания икры
- skʷəlúb
- толстый (о рыбе)
- sč̕ət̓šáds
- хвостовой плавник
- t̓áltəd
- узкий нож
- sq̓wəlús
- рыба, высушенная для долговременного хранения
- səlúsqid
- рыбьи головы
- qəlx̌
- сушёная лососёвая икра
- ƛ̕ə́bƛ̕əbqʷ
- свежая икра
- sɬúʔb
- сушёная кета
- sxʷúdzəʔdaliɬəd
- очень жирная рыба
- xʷšábús
- слегка подкопчёный
Напишите отзыв о статье "Лушуцид"
Примечания
- ↑ [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=lut Ethnologue report for language code: lut]
Ссылки
- [www.tulaliplushootseed.com The Tulalip Lushootseed Department’s Website]
- [www.plu.edu/scene/issue/2003/summer/lifemind.html History professor helps keep local Native American language alive] by Drew Brown for PLU Scene Magazine
- [content.lib.washington.edu/aipnw/thrush.html Lushootseed Peoples of Puget Sound Country]
- [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=lut Ethnologue report]
- [www.rosettaproject.org/archive/lut/phon-1?page_view=image_view Rosetta Project: Basic Phonology and Morphology]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лушуцид
Мавра Кузминишна подошла к калитке.– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
