Лу Вантхоу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лу Вантхоу
陆运涛

Лу Вантхоу
Имя при рождении:

陆运涛

Дата рождения:

31 мая 1915(1915-05-31)

Место рождения:

Куала-Лумпур

Дата смерти:

20 июня 1964(1964-06-20) (49 лет)

Место смерти:

Тайчжун

Гражданство:

Малайзия

Профессия:

продюсер
киномагнат

Карьера:

19531964

Лу Вантхоу (陆运涛; 1915—1964) — сингапурский бизнесмен и предприниматель. Известен как основатель кинокорпорации Cathay Organisation в Сингапуре и Малайзии и Motion Picture & General Investment Co. Ltd. (MP&GI) в Гонконге.





Биография

Ранние годы

Родился в Куала-Лумпуре (Малайзия) 14 июня 1915 года. Вантхо стал девятым ребёнком Лок Ю (см. en:Loke Yew). Последний приехал в Малайю в 1858 году в возрасте 11 лет, не имея почти ничего, а умер, будучи одним из самых богатых людей в колонии. Когда отец умер, Вантхоу было два года. Своё образование он начал в британской школе для китайских мальчиков в Куала-Лумпуре, известной как en:Victoria Institution, одним из основателей которой был его покойный родитель.

В 1929 году из-за слабого здоровья он и две младшие сестры в 1929 году были перевезены матерью в колледж в Монтрё, Швейцария. В 1932 молодой человек стал чемпионом по прыжкам в длину в одном из швейцарских кантонов. Затем он поступил в King’s College Кембриджа, где уже в 1936 получил почётную степень по английской литературе и истории. Английская литература и поэзия стали спутниками всей его жизни, а любимые книги Ван потом даже брал с собой в орнитологические экспедиции. Ван недолго проучился и в Лондонской экономической школе (London School of Economics). Однако ветры войны уже чувствовались на европейском континенте и Ван вернулся в Малайю непосредственно перед началом Второй мировой.

В феврале 1942 он смог спастись от японского наступления на судне Nora Moller, но затем бомба, сброшенная с самолёта, пустила корабль ко дну в Проливе Бангка около Суматры. Его спасли, но вытащили из моря временно ослепшим и получившим тяжёлые ожоги. После лечения в госпитале в Батавии (ныне Джакарта) Вантхоу был эвакуирован в Индию. Вскоре после прибытия в Бомбей он был представлен знаменитому орнитологу Салиму Али, с которым они стали друзьями на всю жизнь и совершили вместе множество экспедиций. Именно доктор Салим Али помог развить увлечение Вана орнитологией. Как сам Дато Лок затем писал позже в книге A Company of Birds: «Под руководством эксперта (Салима Али) мой интерес к птицам, который существовал и ранее, но скорее дилетантского свойства, расцвёл в глубокую страсть».

Путь в бизнесе

Хотя Дато Лок унаследовал оловянные рудники, плантации и другую собственность своего отца Лока Ю, он решил развивать компанию, которую основал вместе с матерью в 1935. Она называлась Associated Theatres Ltd. В Куала-Лумпуре и Сингапуре были построены кинотеатры. Вскоре их была уже целая сеть, на пике развития бизнеса около 80. Компания сменила имя на Cathay Organisation в 1959.

К 1953 Дато Лок и его партнёр Ho Ah Loke начали снимать малайские фильмы в специально построенной для этого студии. Многие из них были признаны классическими — — «Pontianak», «Orang Minyak», «Bawang Puteh Bawang Merah», «Hang Tuah», «Hang Jebat» и другие.

В 1955 Дато Лок купил уже существовавшую ранее студию в Гонконге и начал создавать библиотеку китайских фильмов для своих кинотеатров, сеть которых раскинулась от Сингапуре, Малайи и Борнео до Бангкока. Эти фильмы имели большой успех в странах Юго-Восточной Азии.

The Cathay Organisation, председателем которой Дато Лок являлся, не только владела и управляла кинотеатрами и студиями и производила мадайские и китайские фильмы, но и владела ресторанами, а также отелями в Сингапуре (The Cathay Hotel, Ocean Park Hotel) и на Фиджи. Прибыль давали и плантации каучука, кокосов и пальмового масла в Малайе.

Всё послевоенное время Дато Лок был захвачен миром бизнеса. Кроме собственной компании он был председателем Malayan Airways Ltd, Singapore Telephone Board, Malayan Banking и состоял в совете директоров множества компаний, таких, как Wearne Brothers, Sime Darby, Kwong Yik Bank (Лок Ю был одним из основателей), Great Eastern Life, H A O’Connors Ltd, Straits Steamship Co Ltd и Rediffusion (Singapore) Ltd. Он много занимался благотворительностью и имел награды нескольких стран, а также почётный титул Дато от малайского штата.

Дато Лок во многом опередил своё время — не смотря на слабое здоровье занимался спортом, собирал живопись и серьёзно изучал птиц, содействовал охране природы задолго до того, как это стало мейнстримом в западном мире. Играл в гольф, спонсировал талантливых людей, например, таких, как Cheong Soo Pieng и Thomas Yeo. Его орнитологические экспедиции охватили Новую Гвинею, где Лок фотографировал райских птиц, Камбоджу, находясь в которой он подружился с королём Сиануком, Индию, Сикким, Кашмир, Гиндукуш. Салим Али и камера всегда сопровождали его в путешествиях.

Как написал о нём один писатель «Щедрый всегда, оказывал ли он помощь государству благотворительному обществу или организации, стремящемуся к успеху человеку искусства или бедному студенту, его дары всегда делались после тщательного обдумывания и с минимумом хвастовства. На самом деле, именно его такт, добросовестность, целостность и эффективность снискали ему уважение и восхищение всех.»

Смерть

В сентябре 1963 Лок женился в третий раз. Его супругой стала Мэвис Чу (Mavis Chew). Бракосочетание состоялось в Лондоне.

20 июня 1964, в возрасте 49 лет, возвращаясь с 11го Азиатского Кинофестиваля, Лок и его жена Мэвис погибли в авиакатастрофе en:Civil Air Transport Flight B-908, случившейся вскоре после взлёта из Тайчжуна на Тайвани, которая также унесла жизни нескольких руководителей его бизнеса.

Напишите отзыв о статье "Лу Вантхоу"

Примечания

Источник

  • Stephanie Po-yin Chung. A Chinese movie mogul and the transformation of his movie empire : the Loke Wan Tho family and the Cathay Organisation in Southern China and Southeast Asia (1915–2000) : [англ.] // Asia Europe Journal. — 2009. — Vol. 7, no. 3-4. — P. 463–478. — DOI:10.1007/s10308-009-0233-3.</span>

Отрывок, характеризующий Лу Вантхоу

– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.