Лчашен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Лчашен
Լճաշեն
Страна
Армения
Марз
Координаты
Основан
Прежние названия
Ордаклю[1]
Официальный язык
Население
4182 человека (2006)
Национальный состав
Конфессиональный состав
Названия жителей
лчашенцы
Часовой пояс
Показать/скрыть карты
К:Населённые пункты, основанные в 1828 году

Лчашен (арм. Լճաշեն) — село в Армении, в 3 км к юго-западу от города Севан.





Достопримечательность - археологический памятник Лчашен

Рядом с селом, на берегу озера Севан, расположен комплекс археологических памятников до-урартского периода (Центральнозакавказская археологическая культура, от 3-го тысячелетия до н. э. до средневековья). Комплекс состоит из циклопической крепости (до VII в. н. э., затем IX—XIII века), поселений, могильников, множества курганов, кромлехов, грунтовых погребений и каменных ящиков[2]. До 1956 года комплекс находился под водой озера Севан, оказался на суше в результате обмеления озера.

С 1956 на обнажившейся части побережья озера археологическая экспедиция под руководством армянского археолога А. О. Мнацаканяна исследовала ряд объектов. Установлено, что циклопическая крепость существовала с начала 3-го тысячелетия до н. э. до 7 века до н. э. и в 9—13 веках. Древнее городище Лчашен имело систему прямых улиц, по обеим сторонам которых находились жилища с круглыми и четырехугольными основами. Поселения содержит культурные слои от 3-го тысячелетия до н. э. до средневековья. Среди раскопанных погребений имеются захоронения 3-го тысячелетия до н. э. Открыты также комплексы эпохи средней бронзы. Большинство артефактов относится к развитой бронзе В курганах обнаружены 4-х и 2-х колёсные деревянные повозки и боевые колесницы. Среди находок особое место занимает клинопись урартского царя Аргишти I, в которой упоминается о взятии им города Иштикуни. Есть гипотеза, что Лчашен и Иштикуни являлись одним и тем же местом.

Здесь были обнаружены изделия из бронзы: модели колесниц, удила, фигурки животных и птиц, оружие (мечи с ножнами, боевые топоры), домашняя утварь (зеркала, медный котёл, изделия из дерева (ложки, миски, столики и др.)), украшения из золотa, фигурка лягушки, серебряные чаши. Данные артефакты свидетельствуют о высоком уровне развития оседлых земледельческо-скотоводческих племён Севанского бассейна ещё в до-урартское время[3]. Большинство артефактов Лчашена в настоящее время хранятся в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге и Историческом музее Армении в Ереване.

Транспорт

Лчашен находится на 2-м километре автодороги от шоссе ЕреванСеван.

Напишите отзыв о статье "Лчашен"

Примечания

  1. [annals.xlegio.ru/urartu/ukn/134.htm Надписи Аргишти I, сына Менуа. Вестник древней истории, 1953, № 3, стр. 266-267.]
  2. Лчашен // БРЭ. Т.18. М.,2011.
  3. Большая советская энциклопедия. Статья: [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/104963/Лчашен Лчашен]

Литература

  • Мнацаканян А. О., Лчашенские курганы, в сборнике: Краткие сообщения Института археология АН СССР, в. 85, М., 1961;
  • Мнацаканян А. О., Древние повозки из курганов бронзового века на побережье оз. Севан, «Советская археология», 1960, № 2;
  • Мартиросян А. А., Армения в эпоху бронзы и раннего железа, Ер., 1964.
  • Лчашен — статья из Большой советской энциклопедии.
  • Г.И. Анохин. [veskavkaz.narod.ru/lib/malkavkaz/index09.html Малый Кавказ]. — М.: Физкультура и спорт, 1981. — 191 с.


Отрывок, характеризующий Лчашен

– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.