Лыжное двоеборье на зимних Олимпийских играх 2010 — нормальный трамплин/10 км
Поделись знанием:
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
| Лыжное двоеборье на зимних Олимпийских играх 2010 
|
|---|
| Нормальный трамплин/10 км |
| Большой трамплин/10 км |
| Эстафета — большой трамплин/4х5 км |
| Квалификация |
Соревнования по прыжкам с нормального трамплина и гонка на 10 километров в лыжном двоеборье среди мужчин на зимних Олимпийских играх 2010 прошли 14 февраля.
Прыжки с трамплина прошли в Олимпийском парке Уистлера с 10:00 до 11:00 по местному времени (UTC-8), а гонка состоялась там же с 13:30 до 14:15.
После прыжков с трамплина с лидировал Янне Рююнянен, а два спортсмена, серебряный и бронзовый призёры Олимпийских игр 2006 года Магнус Моан и Феликс Готтвальд, стали 40-м и 41-м соответственно.
Во время лыжной гонки преследования большая группа спортсменов, стартовавших с отставанием от лидера в районе 40-50 секунд, довольно быстро догнала не обладавшего хорошей лыжной техникой и к тому же упавшего на одном из спусков Рююнянена. За два с половиной километра до финиша лидирующая группа состояла из семи спортсменов: Спиллейн, Лодвик, Лами-Шаппюи, Питтин, Койвуранта, Штехер и Кобаяси. Затем их догнал Билл Демонг. За 800 метров до финиша Кобаяси предпринял неудачную попытку уйти в отрыв. Сразу после этого на предфинишном подъёме Джонни Спиллейн ушёл в отрыв, но уже непосредственно во время финишного спурта его обогнал Джейсон Лами-Шаппюи, ставший первым французским олимпийским чемпионом в двоеборье с 1992 года. Кроме того, для США и Италии это были первые олимпийские медали в двоеборье. Никто из призёров ранее не выигрывал медали Олимпийских игр.
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза |
Соревнование
| Место | Спортсмен | Прыжки с трамплина | Лыжная гонка | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дистанция (метры) |
Дистанция (очки) |
Оценка судей |
Всего | Место | Гандикап | Результат | ||
| 1 |  Джейсон Лами-Шаппюи (FRA) |
100,0 м | 70,0 | 54,0 | 124,0 | 5 | +0:46 | 25:47,1 |
| 2 |  Джонни Спиллейн (USA) |
100,5 м | 71,0 | 53,5 | 124,5 | 4 | +0:44 | 25:47,5 |
| 3 |  Алессандро Питтин (ITA) |
100,0 м | 70,0 | 53,5 | 123,5 | 6 | +0:48 | 25:47,9 |
| 4 | Тодд Лодвик (USA) |
101,5 м | 73,0 | 54,0 | 127,0 | 2 | +0:34 | 25:48,6 |
| 5 |  Марио Штехер (AUT) |
99,5 м | 69,0 | 53,5 | 122,5 | 7 | +0:52 | 26:00,7 |
| 6 | Билл Демонг (USA) |
96,5 м | 63,0 | 52,5 | 115,5 | 24 | +1:20 | 26:05,0 |
| 7 |  Норихито Кобаяси (JPN) |
99,0 м | 68,0 | 53,0 | 121,0 | 12 | +0:58 | 26:09,0 |
| 8 |  Ансси Койвуранта (FIN) |
99,5 м | 69,0 | 53,0 | 122,0 | 8 | +0:54 | 26:16,9 |
| 9 |  Магнус Моан (NOR) |
91,5 м | 53,0 | 51,0 | 104,0 | 40 | +2:06 | 26:22,7 |
| 10 |  Эрик Френцель (GER) |
98,0 м | 66,0 | 53,0 | 119,0 | 16 | +1:06 | 26:23,2 |
| 11 |  Ронни Хер (SUI) |
97,0 м | 64,0 | 52,5 | 116,5 | 21 | +1:16 | 26:25,2 |
| 12 |  Павел Хуравый (CZE) |
99,0 м | 68,0 | 53,5 | 121,5 | 10 | +0:56 | 26:28,7 |
| 13 | Ханну Маннинен (FIN) |
97,0 м | 64,0 | 52,0 | 116,0 | 22 | +1:18 | 26:30,4 |
| 14 | Феликс Готтвальд (AUT) |
91,0 м | 52,0 | 50,5 | 102,5 | 41 | +2:12 | 26:32,2 |
| 15 | Давид Крайнер (AUT) |
97,5 м | 65,0 | 52,5 | 117,5 | 20 | +1:12 | 26:36,5 |
| 16 | Лукас Руннгальдьер (ITA) |
98,5 м | 67,0 | 52,0 | 119,0 | 16 | +1:06 | 26:36,7 |
| 17 | Петтер Танде (NOR) |
97,0 м | 64,0 | 52,0 | 116,0 | 22 | +1:18 | 26:47,2 |
| 18 | Тино Эдельман (GER) |
98,5 м | 67,0 | 52,0 | 119,0 | 16 | +1:06 | 26:47,6 |
| 19 | Себастьян Лакруа (FRA) |
96,0 м | 62,0 | 51,0 | 113,0 | 29 | +1:30 | 26:56,3 |
| 20 | Томаш Славик (CZE) |
96,5 м | 63,0 | 52,5 | 115,5 | 24 | +1:20 | 26:56,8 |
| 21 | Акито Ватабэ (JPN) |
96,5 м | 63,0 | 51,5 | 114,5 | 27 | +1:24 | 27:05,0 |
| 22 | Бьёрн Кирхайзен (GER) |
98,0 м | 66,0 | 52,5 | 118,5 | 19 | +1:08 | 27:09,3 |
| 23 | Ян Шмид (NOR) |
94,5 м | 59,0 | 51,0 | 110,0 | 33 | +1:42 | 27:09,6 |
| 24 | Тайхэй Като (JPN) |
96,5 м | 63,0 | 51,0 | 114,0 | 28 | +1:26 | 27:09,9 |
| 25 | Кристоф Билер (AUT) |
100,5 м | 71,0 | 54,0 | 125,0 | 3 | +0:42 | 27:14,0 |
| 26 | Янне Рююнянен (FIN) |
105,0 м | 80,0 | 55,5 | 135,5 | 1 | 0:00 | 27:21,6 |
| 27 | Дайто Такахаси (JPN) |
98,0 м | 66,0 | 53,5 | 119,5 | 13 | +1:04 | 27:25,0 |
| 28 | Йоханнес Ридзек (GER) |
95,5 м | 61,0 | 51,0 | 112,0 | 30 | +1:34 | 27:25,3 |
| 29 | Сеппи Хуршлер (SUI) |
94,0 м | 58,0 | 51,0 | 109,0 | 34 | +1:46 | 27:26,6 |
| 30 | Жонатан Фелиса (FRA) |
95,5 м | 61,0 | 51,0 | 112,0 | 30 | +1:34 | 27:37,7 |
| 31 |  Митя Оранич (SLO) |
93,5 м | 57,0 | 51,0 | 108,0 | 36 | +1:50 | 27:38,3 |
| 32 | Микко Коксльен (NOR) |
91,0 м | 52,0 | 49,5 | 101,5 | 42 | +2:16 | 27:39,2 |
| 33 | Джузеппе Микьелли (ITA) |
93,0 м | 56,0 | 51,0 | 107,0 | 38 | +1:54 | 27:40,1 |
| 34 | Франсуа Бро (FRA) |
99,5 м | 69,0 | 53,0 | 122,0 | 8 | +0:54 | 27:52,3 |
| 35 | Тим Хуг (SUI) |
93,5 м | 57,0 | 51,0 | 108,0 | 36 | +1:50 | 27:54,1 |
| 36 | Бретт Камерота (USA) |
100,0 м | 70,0 | 51,5 | 121,5 | 10 | +0:56 | 27:56,6 |
| 37 | Гашпер Берлот (SLO) |
99,0 м | 68,0 | 51,5 | 119,5 | 13 | +1:04 | 28:19,5 |
| 38 | Яакко Таллус (FIN) |
98,5 м | 67,0 | 52,5 | 119,5 | 13 | +1:04 | 28:25,1 |
| 39 | Мирослав Дворжак (CZE) |
92,5 м | 55,0 | 50,5 | 105,5 | 39 | +2:00 | 28:33,5 |
| 40 | Томми Шмид (SUI) |
96,5 м | 63,0 | 52,0 | 115,0 | 26 | +1:22 | 29:00,5 |
| 41 |  Владимир Трачук (UKR) |
85,5 м | 41,0 | 48,0 | 89,0 | 45 | +3:06 | 29:24,4 |
| 42 |  Сергей Масленников (RUS) |
95,5 м | 61,0 | 50,5 | 111,5 | 32 | +1:36 | 29:29,3 |
| 43 | Армин Бауэр (ITA) |
86,5 м | 43,0 | 48,5 | 91,5 | 44 | +2:56 | 29:32,3 |
| 44 | Алеш Водседьялик (CZE) |
93,5 м | 57,0 | 51,5 | 108,5 | 35 | +1:48 | 29:33,8 |
| 45 |  Джейсон Мисликки (CAN) |
87,0 м | 44,0 | 49,0 | 93,0 | 43 | +2:50 | 30:10,7 |
Напишите отзыв о статье "Лыжное двоеборье на зимних Олимпийских играх 2010 — нормальный трамплин/10 км"
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/winter/2010/NCO/mens-normal-hill-10-km-individual.html Результаты] (англ.)
- [youtube.com/watch?v=3BxBXdnO95E Обзор соревнования] на YouTube
Отрывок, характеризующий Лыжное двоеборье на зимних Олимпийских играх 2010 — нормальный трамплин/10 км
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
