Лыжный переход Москва — Тюмень — Тобольск

Лыжный переход Москва — Тюмень — Тобольск — лыжный переход в СССР, совершенный в 1936 году и посвященный X съезду Ленинского комсомола.

История

10 женщин-физкультурниц Московского электрокомбината им. Куйбышева — Семенова Анастасия (комсорг), Захаренко Екатерина, Каширина Антонина, Константинова Валентина, Новичкова Зоя, Пышкова Клавдия, Пономарева Зоя, Харитонова Татьяна, Хорощутина Мария и Долголева Тамара (корреспондент газеты «Рабочая Москва») с командиром Спиридоновым Георгием и политруком Просиным Германом — совершили лыжный пробег из Москвы в Тобольск протяженностью 2400 км.

Старт состоялся 1 января, финиш — 16 февраля. Длительность 46 дней, из них 35 дней — ходовых.

Среднесуточная скорость лыжников составила 68,8 км.

По прибытию в Тобольск состоялся митинг, где участников приветствовал председатель горсовета. С ответом выступила Тамара Долголева. Она очень хорошо выразила то, что чувствовали все девушки. Вот примерно её речь:

«Сегодня мы полны счастья и огромной радости потому, что своё слово, данное ленинскому комсомолу, сдержали и завоевали право с трибуны X съезда комсомола рапортовать партии, любимому Сталину и всей стране о наших успехах. И мы даем слово товарищу Сталину и любимому наркому, маршалу Советского Союза товарищу Ворошилову, что мы не только сумеем побеждать пространства, но, если потребуется, сумеем разгромить врага.»

Постановлением ЦИК СССР все 12 участников этого перехода были награждены орденом «Знак Почета».

Ссылки

• [www.offsport.ru/ski/dalnie-probegi.shtml Дальние лыжные переходы и пробеги]
• [www.fizsport.ru/story-lyzhnogo-sport/razvitie-lyzhnogo-sporta-v-sssr Развитие лыжного спорта в СССР]

Отрывок, характеризующий Лыжный переход Москва — Тюмень — Тобольск

– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.