Лысенко, Виктория Георгиевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Виктория Георгиевна Лысенко
Дата рождения:

22 марта 1953(1953-03-22) (71 год)

Место рождения:

Пржевальск,Иссык-Кульская область,Киргизия

Страна:

СССР СССРРоссия Россия

Основные интересы:

философия раннего буддизма, вайшешика

Лысе́нко, Викто́рия Гео́ргиевна (22 марта 1953, Пржевальск, Киргизская ССР) — советский и российский философ. Доктор философских наук, профессор.





Биография

Окончила философский факультет МГУ (1976). Кандидат философских наук (1982), доктор философских наук (1998). Заведующая Сектором восточных философий ИФ РАН. Профессор РГГУ. Два основных направления её исследований: философия школы вайшешика, и ранний буддизм, в последнее время занимается индийскими теориями восприятия. Склонна относительно широко трактовать предмет истории индийской философии, не разграничивая его четко в ранний период с религией. Уделяет также внимание сравнительной философии. Переводила работы французских философов Ф. Жульена и М. Юлена.

После 15-летней работы опубликовала перевод трактата индийского философа школы вайшешика Прашастапады (VI в.). По её словам,

Текст Прашастапады напоминает скорее телеграфное сообщение или SMS: назывные предложения, бедный синтаксис. И понимать его было так же сложно, как SMS, адресованное не вам… Я для себя сформулировала это так: мое собственное занудство откликнулось на занудство вайшешики и, о чудо, с этого момента она перестала быть скучной и перевод превратился для меня в увлекательнейшее занятие[1].

В предисловии (страницы 5-6) она пишет:

Встреча с трудными, „невнятными“ местами текста — это герменевтическое „событие“, требующее своего осмысления. Необходимо научиться распознавать ситуацию культурного непонимания, вызванного „нестыковкой“ разных систем представлений — древнеиндийской и той, что разделяет исследователь (условно: современной европейской), и отличать её от понимания несообразности в рассуждениях исследуемого автора с точки зрения логики его собственной системы (в случае вайшешики это особенно актуально, ведь она является системой, организованной по определенным правилам, ясно сформулированным в текстах.

Отзывы

Доктор философских наук и профессор ЮНЕСКО Е. П. Островская, подробно рассмотрев монографию Лысенко «Непосредственное и опосредованное восприятие: спор между буддийскими и брахманистскими философами» (2012), сделала вывод, что та «оставляет впечатление яркой и сильной работы, созданной на стыке классической индианистики и историко-философской науки опытной рукой мастера» и является «превосходной книгой»[2].

Доктор философских наук профессор Л. Е. Янгутов высказывает следующее мнение: «Из современных работ, которые могли бы послужить в качестве добротного учебного пособия по буддизму, хотелось бы отметить монографию В. Г. Лысенко „Ранняя буддийская философия“, всесторонне, грамотно и корректно излагающую основы философии раннего буддизма»[3].

Награды

В конкурсе на лучшую книгу Института философии РАН за 2004—2005 год книга «Прашастапада. Собрание характеристик категорий» в переводе и с комментариями В. Г. Лысенко стала победителем в номинации «Издание классики»[4].

В конкурсе на лучшую книгу Института философии РАН за 2011—2013 год книга «Непосредственное и опосредованное восприятие: спор между буддийскими и брахманистскими философами (медленное чтение текстов)» В. Г. Лысенко заняла 1 место в номинации «Индивидуальные монографии»[4].

Монографии

  • Лысенко В. Г. «Философия природы» в Индии: атомизм школы вайшешика. М.,Наука (ГРВЛ). 1986. 199 с.
  • Лысенко В. Г. Ранняя буддийская философия. Терентьев А. А., Шохин В. К. Философия джайнизма. (ИВФ). М., ВЛ. 1994. 384 с 4 т.э. 2-е изд. Лысенко В. Г. Опыт введения в буддизм: ранняя буддийская философия. М., Наука. 1994. 3-е изд. Лысенко В. Г. Ранний буддизм: религия и философия. Учебное пособие. М., ИФ РАН. 2003. 246 с (с подробным историографическим очерком)
  • Лысенко В. Г. Дискретное и континуальное в истории индийской мысли: лингвистическая традиция и вайшешика. АД … д.филос.н.: 09.00.03. М., 1998.
  • Лысенко В. Г. Универсум вайшешики: (По «Собранию характеристик категорий» Прашастапады). (ИВФ). М., ВЛ. 2003. 488 с 1 т.э.
  • Лысенко В. Г. [www.iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/2003/Lysenko_Buddizm.pdf Ранний буддизм: религия и философия. Учебное пособие]. — М.: ИФ РАН, 2003. — 246 с. — ISBN 5-201-02123-9.
  • Индийская философия. Энциклопедия (в соавторстве с Шохиным В. К., Степанянц М. Т., Железновой Н. А., Канаевой Н. А.). М.: издательская фирма «Восточная литература», 2008, 960 с.
  • Лысенко В. Г. [iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/2011/lysenko.pdf Непосредственное и опосредованное восприятие: спор между буддийскими и брахманистскими философами (медленное чтение текстов)] / В. Г. Лысенко; Рос. акад. наук, Ин-т философии. — М.: ИФРАН, 2011. — 233 с.
  • Лысенко В. Г., Канаева Н. А. Буддийские философы об инструментах достоверного познания. М.: ИФ РАН, 2014.

Статьи

на русском языке
  • Атомизм вайшешики и атомизм Демокрита. // Древняя Индия: историко-культурные связи. М.: «Восточная литература», 1981.
  • Восток и Запад: встреча культур. Обзор 4-х выпусков литературного альманаха: "Восток и Запад: исследования, переводы, публикации. // Народы Азии и Африки, 1990, 30 стр. (статья была переведена на англ. язык как лучший обзор года на страницах журнала Народы Азии и Африки за 1990 г. и опубликована в журнале Social Studies, Moscow, N 1, 1991).
  • Компаративная философия в Советском Союзе. // Вопросы философии, N 9, 1992.
  • Огонь: разрушение и созидание. От ведийского мифа и ритуала к атомистической теории вайшешики. //Историко-философский ежегодник 97. М.: «Наука», 1999.
  • Категории вайшешики и лингвистическая традиция Индии. // Историко-философский ежегодник ‘98. М., «Наука» 2000.
  • Философия числа в вайшешике (по материалам «Раздела числа» из «Собрания характеристик категорий» Прашастапады). // Историко-философский ежегодник ‘99, «Наука», 2001.
  • Принцип корреспонденции: версия Прашастапады. // Scripta Grigoriana. Сборник в честь 70-летия академика Г. М. Бонгарда-Левина, М., Восточная литература, 2003.
  • Уроки устной традиции. Постведийские науки: фонетика и этимология в свете категорий дискретного и континуального. // Историко-философский ежегодник 2001. М., 2003. C. 156—158; 167—189.
  • Аскетизм в Индии: его принципы и основные формы. // Религиоведение, 1, 2004.
  • Лингвистический монизм Бхартрихари. // Историко-философский ежегодник 03, М.: «Наука», 2004.
  • О переводе санскритских философских текстов. // Русская антропологическая школа. Труды 2, М., РГГУ, 2004.
  • Трудное дело середины: середина у Аристотеля и Срединный путь Будды. // Сравнительная философия. М.,"Восточная литература", 2004.
  • Движение или действие: грамматическая традиция и вайшешика. // Историко-философский ежегодник 2005..: «Наука» 2005.
  • Брахман с гроссбухом. // «Новое время», № 34,35, 2006.
  • «Вачаспати Мишра о непосредственном и опосредованном восприятии. Фрагмент из „Ньяя-варттика-татпарьятики“ Перевод с санскрита, введение и примечания В. Г. Лысенко». // «Вопросы философии», № 10, 2006.
  • «Непосредственное и опосредованное в чувственном познании: Дигнага и Прашастапада». // Вопросы философии, № 5, 2006, с.137-147.
  • Вера и знание в раннем буддизме. // «Знание и вера в контексте диалога культур». М., Восточная литература, 2007.
  • Щербатской и Розенберг о сравнительном методе. Двойной портрет на фоне эпохи. // Труды Русской Антропологической школы. Вып. 4, т. 2. М.: Издательство РГГУ, 2007, с. 100—139.
  • 150 статей по индийской философии (25 п.л.) // Индийская философия. Энциклопедия. М.: Восточная литература, 2008.
  • Васубандху о реальности только мысленного представления (репрезентации). Предисловие и перевод с санскрита «Вимшатика-карика-вритти» Васубандху // Вопросы философии, № 1, 2008. С. 109—131.
  • Дигнага об объекте как опоре познания. «Аламбана-парикша» («Исследование опоры сознания») и Вритти (комментарий). Предисловие и перевод с санскрита В. Г. Лысенко // «Вопросы философии». № 4. 2008. С. 138—150.
  • Индивид или родовое свойство: споры о значении слов (по материалам «Махабхашьи» Патанджали). // Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология. Ин-т философии РАН. М., «Восточная литература» 2008, с. 170—186.
  • Индийская сомнология. Основные направления исследования сна. Опыт тематизации. // Русская антропологическая школа. Труды, вып. 5, Издательство РГГУ, 2008. С. 24-32.
  • Шабда как звук и смысл: анализ моделей слова в философии вьякараны и мимансы. // Donum Paulum. Studia Poetica et Orientalia. Сборник статей к 80-летию П. А. Гринцера. Издательство «Наука», 2008.
  • «Щербатской и Розенберг о сравнительном методе в буддологии» // Вестник РХГА. СПб., Издательство РХГА, 2008. С. 30-40.
  • 168 статей для Энциклопедии индийской философии. М.: Восточная литература РАН; Академический Проект; Гаудеамус, 2009. Общий объём статей 25,5 а.л.
  • Дигнага о восприятии /Составл., вводная статья, пер. с санскр. и коммент. фрагмента из «Прамана-самуччая-вритти» // «Историко-философский ежегодник' 2008». М.: Наука. 2009. С. 256—282.
  • «Метафизика возвращения» и сансара // Труды Русской антропологической школы. Вып. 6, М.: Издательство РГГУ, 2009. С. 54-70.
  • «Натурфилософия» тела в Индии: аюрведа, санкхья и вайшешика // Телесность как эпистемологический феномен. М.: Институт философии, 2009. С. 103—123.
  • «Ньяя-бинду» Дхармакирти с комментарием Дхармоттары «Тика». Глава 1. Восприятие. Вступительная статья, перевод с санскрита и примечания В. Г. Лысенко // История философии. № 14. М.: ИФ РАН, 2009. С. 170—206.
  • Познание чужого как способ самопознания. // Вопросы философии, 2009, 11, с. 61-78. Лысенко В. Г. Чувственное и рациональное познание: Индия и Запад (принципы сравнительного анализа). // Философский журнал. Институт философии РАН, № 2 (5) 2010. C.5-16.
  • [www.intelros.ru/readroom/fg/fj-1-4-2010/7806-kak-ya-ponimayu-indijskuyu-filosofiyu.html Как я понимаю индийскую философию?] Философский журнал. № 1 (4). М.: ИФ РАН, 2010.
  • [www.jkhora.narod.ru/2010-12-11.pdf «Путешествие из Элисты в Москву». Беседа с В. Г. Лысенко] // Хора. Журнал современной зарубежной философии и философской компаративистики. — Курск, 2010. — № 1/2 (11/12). — С. 124—149. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2070-805x&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2070-805x].
  • 137 статей для: Буддийская философия. Энциклопедия М.: Институт философии. Восточная литература, 2011. 20 п.л.
  • Дискретное и континуальное во второй канде «Вакьяпадии» Бхартрихари. — Зографский сборник. Выпуск 2 / Отв. ред. Я. В. Васильков. СПб.: МАЭ РАН, 2011. С. 198—210.
  • Изучение индийской философии во Франции: между исследованием текстов и полевыми исследованиями [Текст]: случай Мадлен Биардо (1922—2010). — Философские науки. 10, 2011, с.64-74.
  • Происхождение атомизма: лингвистическая гипотеза. — Шабдапракаша. Зографский сборник. Выпуск 1/ под редакцией Я. В. Василькова и С. В. Пахомова. СПб.: МАЭ РАН, 2011., с.99-112.
  • Тело в раннем буддизме в свете психофизической проблемы. — Психология и психотехника. № 8(35), 2011, с. 29-39.
  • Теории восприятия на Западе и в Индии: некоторые типологические параллели. — Вопросы философии, № 3, 2011, с. 122—132.
  • Буддийский атомизм в свете современных понятий «эмерджентные свойства» и «квалия». — Наука и буддизм. Материалы научной конференции (Улан-Удэ — Байкал: 6-8 июля 2012 г.), «Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии» РАН -Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета. 2012, с. 47-59.
  • Восприятие и телесность в буддизме и в современных когнитивных теориях «отелесненного ума» (embodied mind) // Буддизм Ваджраяны в России. От контактов к взаимодействию. — М. Алмазный путь. 2012. С.86-94. 879 с.
  • Ориентализм и проблема Чужого: ксенологический подход // Ориентализм / оксидентализм: языки культур и язык и их описания — Orientalism / Occidentalism: Languages of Cultures vs. Languages of Description/ Отв. ред. Е. Штейнер. М.: «Совпадение», 2012. [На русском и английском] С. 34-42.
  • Слово и бытие в учении Бхартрихари о действии (по «Криясамуддуше») // Индия — Тибет: текст и феномены культуры. Рериховские чтения в Институте востоковедения РАН. Институт востоковедения РАН. М.: «Языки славянской культуры». 2012. С.156-173.
  • Слог Ом в индийской культуре: от устной традиции к письму // Симболяриум. Труды Русской Антропологической школы. РГГУ М. 2012. С.48-60.
  • Буддийский атомизм в свете современных понятий «эмерджентные свойства» и «квалия»" (по «Абхидхармакоша-бхашье» Васубандху) // Сравнительная философия: Философия и наука в культурах Востока и Запада. Вып. 4. М.: Наука — Вост. лит., 2013. С. 149—160 (ISBN 978-5-02-036538-4).
  • [docs.google.com/file/d/0B8EPd08Q2h18QzdGdXdIaEhMLTQ/edit?usp=sharing&pli=1 Путешествие в Индию: вызовы инаковости]// Русская антропологическая школа. Труды. Выпуск 13. М.:Издательство РГГУ, 2013. С.168-183 (ISSN 2223-9340).
  • Буддийская цивилизация. Раздел 3. // Книга учителя «диалог культур». Учебно-методическое пособие и хрестоматия. М.: «Учебно-методический центр по образованию на железнодорожном транспорте», 2014. С. 103—178.
  • Генезис учения об атомах как проблема языка и мышления // Вопросы философии. № 6. М., 2014. С. 9-28.
  • Европоцентризм как тормоз современных историко-философских исследований // История философии: вызовы XXI века. М.: «КАНОН+» РООИ «Реабилитация», 2014. С. 237—245.
  • [vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1462&Itemid=52 Атомистический подход в школах буддийской абхидхармы: дхармы и атомы] // Вопросы философии. 2016. № 8.
на других языках
  • «Сomparative Philosophy in the Soviet Union». // Philosophy East and West. A Quarterly of Comparative Philosophy, vol. 42, Number 2, Honolulu, 1992.
  • The Human Body Composition in Statics and Dynamics: Аyurveda and the Philosophical schools of Vaisheshika and Samkhya. // Journal of Indian Philosophy, Dordrecht, vol. 36, N 1, 2004.
  • «La dure quete du Milieu. La „mediete“ (mesotes) aristotelicienne et la „voie moyenne“ (majjhima patipada) du Bouddha». // Philosophie compare : Grece, Inde, Chine. P. : Vrin. 2005.
  • Le principe de correspondence : la version de Prashastapada. // Categories de langue et categories de pensee en Inde et en Occident. P. :2005 L’Harmattan, p. 79-90.
  • Shankara, critique du Vaisheshika. Une lecture de Brahmasutrabhashya (II, 2, 11-17). // Asiatische Studien/ Etudes Asiatique, Lousanne, LIX, 2, 2005.
  • La philosophie bouddhique en Russie: breve histoire de l’approche et des methodes d’etude de la fin de XIX siecle aux annees 1940. // Slavica Occitania, Numero 21. Presence du bouddhisme en Russie, Toulouse, 2006, pp. 89–114.
  • Atomistic Formulations in Indian Thought. // Victoria Lysenko, Michel Hulin. Classical Indian Philosophy Reintepreted. Decent Books, New Delhi, 2007, p. 9-26.
  • Classical Indian Philosophy in the Perspective of Cultural Studies: Sketching a New Approach. // Victoria Lysenko, Michel Hulin. Classical Indian Philosophy Reintepreted. Decent Books, New Delhi, 2007, p. 139—150.
  • Origin of the Idea of Universals: Vaisheshika or Vyakarana. // Victoria Lysenko, Michel Hulin. Classical Indian Philosophy Reintepreted. Decent Books, New Delhi, 2007, p. 27-46.
  • What is Immediate perception? The Buddhist Answer. // IIAS Newsletter, N 44, 2007, p. 20-21.
  • Between Materialism and Immaterialism: Atomism in India and Greece. — Materialism and Immaterialism in India and Europe. Ed. Partha Ghose. PHISPC 12(5), Centre for Studies in Civilizations, Delhi, 2010, p. 253-268.
  • Buddhist Motives in Some Doctrines of Prashastapada. — Vacaspativaibhavam. A Volume in Felicitation of Professor Vacaspati Upadhyaya. D.K.Printworld, Delhi etc. 2011, P.1223-1233.
  • Actuality and Potentiality in Dignaga’s Understanding of Immediate Perception (nirvikalpaka pratyaksha) according to his Pramanasamuccaya and Alambanapariksha. // Acta Orientalia. Through the looking-glass of the Buddha-mind: Strategies of cognition in Indo-Tibetan Buddhism. Vol.11, Issue 1, 2012, p. 85-92.
  • Buddhism as interactive message. — Socialinių mokslų studijos/Societal Studies.Mykolo Romerio universitetas. 2012. 4(3). С. 3-13.
  • Is there a mind-body problem in Buddhism? — Buddhism in Kashmir. Sharma, Nirmala (ed.), foreword by Karan Singh. New Delhi: Aditya Prakashan. 2012. С. 62-68.
  • Le «determinisme linguistique» de Benviniste et le cas du Vaisheshika. — Indologica. Orientalia et Classica. Сборник статей памяти Т. Я. Елизаренковой. Книга 2. М.: Институт восточных культур и античности, РГГУ. 2012. С. 381—396.
  • What is Philosophy in India: overcoming the eurocentric stereotypes // Socialinių mokslų studijos/Societal Studies.Mykolo Romerio universitetas. 2012, 4(2). С. 801—809.
  • Buddhist Atomism in the Light of Modern Concepts of «Emergent Property» and «Qualia» // Philosophy and science in Cultures of East and West. Russian philosophical studies, XIII / Ed. Marietta T. Stepanyants. Washington: The Council for Research of Values and Philosophy, 2014. P. 131—143.
  • Theodor Stcherbatsky and His Followers on Translation of Sanskrit Philosophical texts // Sanskrit and Development of World Thought. Ed. By Vempaty Kutumba Sastry. Delhi etc. Printworld, 2014. P. 104—117.

Переводы

  • Жульен Ф. Путь к цели: в обход или напрямик. Стратегия смысла в Китае и Греции. / Пер. с фр. В. Г. Лысенко. М., Моск.филос.фонд. 2001.
  • Жульен Ф. О времени. Философия жить. / Пред. и пер. с фр. В. Г. Лысенко. М., Прогресс-Традиция. 2005.
  • Маламуд Ш. Испечь мир. Ритуал и мысль в древней Индии. / Пер. с фр. В. Г. Лысенко. (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»). М., ВЛ. 2005. 352 с 1500 э.
  • Прашастапада. Собрание характеристик категорий («Падартха-дхарма-санграха») с комментарием «Цветущее дерево метода» («Ньяя-кандали») Шридхары. / Пер. В. Г. Лысенко. (Серия «История восточной философии»). М., ВЛ. 2005. 640 с 800 э.
  • Юлен М. Память и бессознательное в «Йога-сутрах» и в психоанализе. Перевод с французского В. Г. Лысенко. // История философии, вып. 7. Издательство Института философии РАН, 2000.
  • Юлен М. Сравнительная философия: методы и перспективы. Перевод с французского В. Г. Лысенко. -Сравнительная философия. М.: «Восточная литература», 2000.
  • Юлен М.О падении в горах.. Перевод В. Лысенко. // История философии. № 10. М., 2003. — С.164-177. ISBN 5-201-02134-4
  • Юлен М. Идея переселения душ в XXI в., или Будущее одной иллюзии. Перевод с французского В. Г. Лысенко. — Сравнительная философия. Моральная философия в контексте многообразия культур. М.: «Восточная литература», 2004. С.199-216.ISBN 5-02-018404-7
  • Юлен М. Душа вчера и сегодня. (пер. В. Г. Лысенко). // Историко-философский ежегодник. М.: Наука, 2004. C.108-128.
  • Юлен М.Чувственные качества (qualia) — вызов материалистическим теориям сознания? / Вопросы философии 2005 г. N 3. С.81-91
  • Юлен М.Статус Веды в двух мимансах. Перевод В. Лысенко. Сравнительная философия: знание и вера в контексте диалога культур /Институт философии РАН.- М.: Вост. лит., 2008.- С. 100—107. ISBN 978-5-02-036338-0

Напишите отзыв о статье "Лысенко, Виктория Георгиевна"

Примечания

  1. Лысенко В. Г. [old.russ.ru/columns/20040816_kalash.html «У индийца есть ощущение, что он на своем месте»] // «Русский журнал», 16.08.2004
  2. Островская, 2012, с. 281.
  3. Янгутов Л. Е. О преподавании буддизма в высших учебных заведениях России // Наука и буддизм: материалы научн. конф. с участием иностранных учёных / гл. ред. Б. В. Базаров. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. университета, 2012. — С. 188. — 304 с. — ISBN 978-5-9793-0513-4.
  4. 1 2 [iph.ras.ru/top_books.htm Конкурс на лучшую книгу Института философии РАН]. «ИФ РАН». Проверено 11 ноября 2015. [web.archive.org/web/20151111021053/iph.ras.ru/top_books.htm Архивировано из первоисточника 11 ноября 2015].

Литература

  • Лепехов С. Ю. Буддийская философия как идейная основа буддийской цивилизации // [iphras.ru/uplfile/root/biblio/1998/Problemy%20istoriografii_1.pdf Проблемы новейшей историографии философии зарубежного Востока] / Отв. ред. Г. Б. Шаймухамбетова. — М., 1998. — С. 20—45. — 105 с. — ISBN 5-201-01985-4.
  • Островская Е. П. [www.orientalstudies.ru/rus/images/pdf/p_ppv_1_16_2012.pdf В. Г. Лысенко. Непосредственное и опосредованное восприятие: спор между буддийскими и брахманистскими философами (медленное чтение)] // Письменные памятники востока. — СПб.: Институт восточных рукописей РАН, 2012. — № 1 (16). — С. 278—281. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1811-8062&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1811-8062].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лысенко, Виктория Георгиевна

В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.