Львова, Ксения Сергеевна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Львова Ксения Сергеевна»)
Перейти к: навигация, поиск
Львова
Ксения Сергеенва
Дата рождения:

8 (20) августа 1897(1897-08-20)

Место рождения:

Пружаны,
Гродненская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

1968(1968)

Гражданство:

СССР СССР

Род деятельности:

прозаик

Направление:

социалистический реализм

Жанр:

повесть, роман, очерк, рассказ

Язык произведений:

русский

Премии:

Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Ксения Сергеевна Льво́ва (1897—1968) — русская советская писательница. Лауреат Сталинской премии третьей степени (1950).





Биография

К. С. Львова родилась 8 (20) августа 1897 года в городе Пружаны (ныне Брестской области Беларуси) в семье мелкого служащего. Окончила курсы иностранных языков. С 1922 года была выездной корреспонденткой самарской газеты «Волжская коммуна», агитатором в деревне. Позднее жила и работала в Сибири.

Творчество

Литературную деятельность начала в Самаре, печатая очерки о советской деревне. В 1930 году они вышли отдельным изданием под названием «Сила стали». В 1929 году в журнале «Сибирские огни» появилась первая повесть К. С. Львовой «Будни», отражавшая классовую борьбу в деревне. Она вошла в книгу «Рассказы» (1939) под названием «В году двадцать восьмом». Материал, собранныйв процессе агитаторской работы в деревнях Средней Волги, был положен в основу романа «Высокий ветер» (1935). Писательница является автором пьесы «От икон к баррикадам» (1930) о событиях 9 января 1905 года; комедии «Счастливая ошибка» (1940); очерки «Люди одного колхоза» (1947) и «Живые души» (1948). В очерках рассказывается о новых людях колхозной деревни, о воспитании социалистического отношения к труду. Повесть «На лесной полосе» — первое произведение советской литературы о Сталинском плане преобразования природы. В ней рассказывается о самоотверженной работе комсомольцев лесопосадочного звена колхоза «Ясный путь». Роман «Елена» (1955) о микробиологах подвергался критике за присутствовавшие в нём, по мнению критиков, «элементы дурного вкуса» и сентиментальность. Писала рассказы, очерки.

Награды и премии

Библиография

  • От икон к баррикадам. Самара, 1925
  • Сила стали. Самара, 1930
  • Сила стали. Самара, 1931
  • Высокий ветер. М., 1935
  • Рассказы. М., 1939
  • На лесной полосе. М., 1950
  • На лесной полосе. М., Правда, 1950
  • На лесной полосе. М., 1951
  • Настойчивый характер. М., 1951
  • На лесной полосе. Куйбышев, 1951
  • На лесной полосе. М., 1953
  • Высокий ветер. М., 1957
  • Елена. М., 1961
  • Елена. М., 1963
  • Высокий ветер. М., 1966
  • Высокий ветер. М., 1968

Напишите отзыв о статье "Львова, Ксения Сергеевна"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Львова, Ксения Сергеевна

В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»