Львова, Надежда Григорьевна

Надежда Львова
Дата рождения:	8 августа (20 августа) 1891(1891-08-20)
Место рождения:	Подольск, Российская империя
Дата смерти:	24 ноября (7 декабря) 1913(1913-12-07) (22 года)
Место смерти:	Москва, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	поэтесса
Язык произведений:	русский
Цитаты в Викицитатнике

Наде́жда Григо́рьевна Льво́ва (8 (20 августа) августа 1891, Подольск — 24 ноября (7 декабря) 1913, Москва) — русская поэтесса, покончившая жизнь самоубийством из-за своего трагического романа с поэтом-символистом Валерием Брюсовым.

Биография

Родилась в Подольске, дочь мелкого почтового служащего. Училась в Елисаветинской гимназии в Москве, где участвовала в подпольной большевистской организации вместе с Эренбургом, Бухариным и Сокольниковым.

Вспоминает Илья Эренбург (из «Люди, годы, жизнь»):

Надя любила стихи, пробовала читать мне Блока, Бальмонта, Брюсова… Я издевался над увлечением Нади, говорил, что стихи — вздор, «нужно взять себя в руки». Несмотря на любовь к поэзии, она прекрасно выполняла все поручения подпольной организации. Это была милая девушка, скромная, с наивными глазами и с гладко зачесанными назад русыми волосами… Я часто думал: вот у кого сильный характер!..

Окончила гимназию с золотой медалью в 1908 году, тогда же была арестована, но вскоре отпущена, так как на момент ареста ей не исполнилось семнадцати лет. Училась на высших женских курсах Полторацкой. Писать стихи начала в 1910 году, печататься — весной 1911 года в журнале «Русская мысль». Тогда и познакомилась с Валерием Брюсовым, бывшим на 18 лет старше её.

Брюсов начало романа с поэтессой относил к 1911 году. Под его покровительством Надежда Львова опубликовала свои стихи в нескольких журналах, таких как «Женское дело», «Новая жизнь», альманахах «Жатва» и «Мезонин поэзии»; а в 1913 году вышел единственный прижизненный сборник стихов «Старая сказка. Стихи 1911—1912 гг.», сопровождаемый предисловием Валерия Брюсова.

24 ноября 1913 года, находясь в депрессии из-за романа с Брюсовым, застрелилась.

Речевой недостаток

Долгое время не выговаривала букву «к»: говорила «'инжал», «'оторый» и др. Однако впоследствии этот недостаток был ею исправлен.

Примечания

Комментарии

Источники

Отрывок, характеризующий Львова, Надежда Григорьевна

– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!