Львов, Василий Иванович
| Василий Иванович Львов | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Василий Иванович Львов (1832—1887) — русский врач и писатель XIX века.
Содержание
Биография
Василий Иванович Львов родился в 1832 году в Смоленской губернии в семье духовного служителя.
Окончив в 1861 году Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, он начал службу в Ставропольский военном госпитале. Начиная с 1865 года Львов занимался врачебной практикой в Петербургской медико-хирургической академии и уже в 1866 году получил степень доктора медицины. В этом же году Василий Иванович на несколько лет вышел в отставку.
Во время русско-турецкой войны и до 1881 года Львов работал в госпитале при русском войске в Болгарии. Начиная с 1882 года до самой смерти Василий Иванович заведовал Главным военно-медицинским управлением.
Василий Иванович Львов скончался 31 декабря 1882 года в Санкт-Петербурге.
Публикации
Львов Василий Иванович опубликовал следующие научные труды:
- «Новый признак перемежающейся лихорадки»[1]
- «Граната под мышкой»[1]
- «Еврейский способ оживления умерших»[2]
- «Двойной поворот младенца»[2]
- «Случай воспаления брюшины»[2]
- «О произвольной гангрене наружных частей»[3]
- «Пересадка надкостной плевы от животных к человеку»[4]
- «Лечение водянки термокаутером»[5]
Напишите отзыв о статье "Львов, Василий Иванович"
Примечания
Литература
- Львов, Василий Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).
Отрывок, характеризующий Львов, Василий Иванович
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
