Львов, Дмитрий Васильевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Львов Д. В.»)
Перейти к: навигация, поиск
Дмитрий Васильевич Львов
Дата рождения:

6 (19) сентября 1909(1909-09-19)

Дата смерти:

3 мая 1985(1985-05-03) (75 лет)

Место смерти:

Коломна,
Московская область,
РСФСР, СССР

Страна:

СССР СССР

Научная сфера:

локомотивостроение

Место работы:

Ворошиловградский и Коломенский (ВНИТИ) заводы

Альма-матер:

МВТУ имени Н. Э. Баумана

Известен как:

первый директор ВНИТИ, конструктор скоростного паровоза Ворошиловградского завода, разработчик паровозов ФД, Л и П36, советских газотурбовозов

Награды и премии:

Дмитрий Васильевич Львов (19091985) — советский инженер и учёный в области локомотивостроения.





Биография

Родился 6 (19 сентября) 1909 года в Москве в семье служащего почтамта Василия Ивановича и его жены Капитолины Васильевны Львовых. В семье было пятеро детей Сергей, Татьяна, Дмитрий, Софья и Фаина. В 1927 году окончил школу и поступил на механический факультет Московского механико-машиностроительного института имени Н. Э. Баумана. После окончания института был направлен на работу в качестве инженера-механика по паровозостроению в Центральное локомотивопроектное бюро Наркомата тяжёлой промышленности (ЦЛПБ НКТП), которое располагалось на территории КПЗ, где в 1931 году принял участие в создании рабочих чертежей будущего мощного паровоза серии ФД. Впоследствии был направлен в Ворошиловград, где работал на ВПЗ. В 1938 году под его руководством был создан скоростной паровоз типа 2-3-2, который в опытной поездке достиг скорости 178 км/ч.

В 1944 году был направлен на Коломенский завод, где вместе с главным конструктором завода Львом Лебедянским принял участие в разработке паровоза типа 1-5-0 «Победа» (с 1947 — Л). Правительство поставило задачу разработать паровоз в как можно более короткие сроки. В связи с этим, при заводе создаётся научно-исследовательская лаборатория, которую возглавляет Львов. В 1956 году, в связи с переходом завода на тепловозостроение, лаборатория преобразуется во Всесоюзный научно-исследовательский тепловозный институт (ВНИТИ), на котором проводились исследования прочности основных узлов локомотивов (экипажная часть, кузов, рама) и их эксплуатационные испытания, а также выполнял технико-экономические обоснования и разработку новых конструкций. Дмитрий Васильевич Львов возглавлял этот институт на протяжении 26 лет, до 1982 года.

Умер 3 мая 1985 года в Коломне. Похоронен на старом Коломенском кладбище.

Награды и премии

Память

24 сентября 2009 года в честь 100-летия Дмитрия Львова в Коломне на здании тепловозного института была открыта мемориальная доска.

Напишите отзыв о статье "Львов, Дмитрий Васильевич"

Ссылки

  • [uz.colomna.ru/rubric/countryman/1893.html В память о первом директоре]. [www.webcitation.org/6Ct7ZxldR Архивировано из первоисточника 13 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Львов, Дмитрий Васильевич

– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.