Льюис, Джерри Ли

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джерри Ли Льюис
Jerry Lee Lewis

Джерри Ли Льюис
Основная информация
Дата рождения

29 сентября 1935(1935-09-29) (88 лет)

Место рождения

Ферридей, США

Годы активности

1954—наше время

Страна

США США

Профессии

Певец, пианист, композитор

Жанры

Рокабилли, Рок-н-ролл, Блюз, Госпел, Кантри

Сотрудничество

Карл Перкинс, Джонни Кэш, Элвис Пресли

Лейблы

Sun, Smash, Mercury, Elektra, MCA

[www.JerryLeeLewis.com ryleelewis.com]

Джерри Ли Льюис (англ. Jerry Lee Lewis; р. 29 сентября 1935, Ферридэй, Луизиана) — американский певец, пианист, композитор, один из основоположников и ведущих исполнителей рок-н-ролла.





Биография

Джерри Ли Льюис родился в бедной семье Элмо и Мами Льюисов. Играть на пианино Льюис начал в раннем возрасте вместе со своими двоюродными братьями — Мики Гилли (впоследствии известный исполнитель кантри) и Джимми Сваггартом (Jimmy Swaggart (англ.), в будущем популярный телепроповедник). Именно в те годы Льюис получил прозвище «Убийца» (The Killer).

Карьера Льюиса началась в Мемфисе, с записей на Sun Records в 1956 году. Владелец лейбла — Сэм Филлипс — возлагал на Льюиса особые надежды, рассчитывая вырастить нового Элвиса Пресли. Первым хитом певца стал сингл «Crazy Arms (англ.)» (1956). Следующий хит «Whole Lotta Shakin’ Goin’ On» (1957) стал визитной карточкой певца. Затем последовали также успешные «Great Balls of Fire» (1957), «Breathless (англ.)» (1958), «High School Confidential (англ.)» (1958). Будучи пианистом и не имея возможности отходить от инструмента, Льюис направлял всю свою ураганную энергию в игру, часто дополняя её ударами по клавишам ногами и головой.

Бурно развивавшаяся карьера Льюиса была почти погублена скандалом, разразившимся в мае 1958 года в ходе турне по Англии и Шотландии вокруг его женитьбы на 13-летней двоюродной племяннице Майре Гейл Браун[1]. Скандал привёл к тому, что часть концертов была сорвана, а остальные пришлось отменить в связи с развернувшейся широкомасштабной травлей артиста в британской прессе[1]. На родине артиста также ждал холодный приём. Его песни надолго исчезли из эфиров американских радиостанций, лишь Алан Фрид оставался предан музыканту и продолжал ставить в эфир своей радиостанции его записи вплоть до разразившегося в 1959 году скандала, связанного с пэйолой.[1] Льюис был единственным успешным исполнителем Sun Records, который продолжал записываться у Сэма Филлипса, в отличие от других коллег по лейблу, которые через один-два года переходили на более крупные фирмы звукозаписи. В начале 1960-х гг. Льюис обратился к современному ритм-н-блюзу и записал свои кавер-версии таких песен, как «Money (That’s What I Want)», «What’d I Say», «Save the Last Dance for Me (англ.)».

В 1963 году Льюис расстался с Sun Records и стал заниматься поиском своего нового пути. К середине 1960-х, когда последствия скандала сошли на нет, Джерри Ли Льюис снова обрёл определённую популярность у европейской публики, преимущественно в Великобритании и Германии. Тогда же он заново перезаписал свои рок-н-роллы 50-х гг. для Smash Records (англ.) (подразделение Mercury Records). Затем, как и многие рок-музыканты его поколения, Льюис постепенно стал обращаться к кантри, где его ожидал успех. В 1968 году имя Джерри Ли Льюиса вернулось на первые строчки хит-парада категории «кантри» «Биллборда» с синглом «What’s Made Milwaukee Famous (Has Made a Loser Out of Me) (англ.)»[2], в 1971 после 13-летнего перерыва у артиста снова появился золотой сингл — «Would You Take Another Chance on Me (англ.)». В 1973 году сингл «Chantilly Lace (англ.)» на три недели возглавил хит-парад категории кантри[2].

Во время празднования своего сорок первого дня рождения в 1976 году Льюис в шутку навёл пистолет на своего бас-гитариста, Батча Оуэнса, и, полагая, что он не был заряжен, нажал на спусковой крючок, выстрелив ему в грудь. Оуэнс остался жив. Несколько недель спустя, 23 ноября, Льюис был арестован из-за ещё одного инцидента, связанного с оружием. Льюис был приглашён Элвисом Пресли в своё поместье «Грейсленд», но охрана не знала о его визите. На вопрос, что он делает у входных ворот, Льюис показал пистолет и сказал охране, что пришёл убить Пресли.

В 1986 году был создан Зал славы рок-н-ролла, и Джерри Ли Льюис стал одним из 10 первых его членов. Три года спустя по книге Майры Гейл Браун была создана экранизация биографии Джерри Ли Льюиса, охватывающая период с детства до скандала 1958 года. Главную роль в фильме «Огненные шары» сыграл Дэннис Куэйд, роль Майры — Вайнона Райдер. Специально для фильма Льюис заново записал свои главные хиты. Льюису было также отведено заметное место в биографическом фильме «Переступить черту» (2005) о Джонни Кэше.

Джерри Ли Льюис до сих пор время от времени записывается и даёт концерты.

Наследие

В родном городе певца в его честь назван переулок. В честь песни Льюиса «What’s Made Milwaukee Famous (Has Made a Loser Out of Me)» названа целая музыкальная группа.

Дискография

Напишите отзыв о статье "Льюис, Джерри Ли"

Ссылки

  • [guterman.com/guterman_jerrylee/guterman_jerrylee.html Rockin' My Life Away] — полная биография от Джимми Гутемана,
  • [cawa.ru/2013/03/17/soundtrack-great-balls-of-fire-ost/ Саундтрек к фильму "Большие Огненные Шары"]
  • [home.vr-web.de/jerrylee Первый Баварский сайт Джерри Ли Льюиса]

Примечания

  1. 1 2 3 The Classic Jerry Lee Lewis 8 CD box set, Bear Family BCD 15420, 1989
  2. 1 2 [lpdiscography.com/l/Lewis/jerrylee-sp.htm LP Discography — Jerry Lee Lewis Singles]

Отрывок, характеризующий Льюис, Джерри Ли

– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.