Льюис, Уоррен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уоррен Льюис

Могила К.С. Льюиса рядом с церковью Святой Троицы, в которой также похоронен Уоррен Льюис.

Уоррен Гамильтон (У. Г.) Льюис (16 июня 1895 — 9 апреля 1973) — ирландский историк, офицер британской армии, более известен как старший брат писателя К. С. Льюиса. Уоррен Льюис был офицером снабжения Королевского корпуса обеспечения британской пехоты во время и после Первой Мировой Войны. После выхода на пенсию в 1932 году, жил со своим братом в Оксфорде, где был одним из членов-основателей неофициального литературного общества под названием «Инклинги». Он писал о французской истории, а также выполнял функции секретаря своего брата в последние годы его жизни.





Юность

К. С. Льюис писал о своем старшем брате Уоррене («Уорни»): «Мой самый дорогой и близкий друг.» Дружба всей их жизни возникла еще в детстве, когда мальчики вместе играли в своем доме — «Little Lea», на окраине Белфаста. Они вместе писали и иллюстрировали истории о своем выдуманном мире — «Боксене» (сочетание Индии и предыдущих версий, которые они называли «Страна животных»). В 1908 году их мать умерла от рака и, так как их отец был всецело поглощен горем, Клайв («Джек») и Уоррен были единственной поддержкой и утешением друг для друга. Вскоре после смерти матери, Джек был отправлен через ирландский канал, чтобы присоединиться к Уоррену в английской школе-интернате под названием Виньярд в Уотфорде, Хартфордшир, к северо-западу от Лондона, где им пришлось терпеть сурового директора школы — Роберта Капрона. Уоррен был отправлен туда еще своей матерью Флорой 10 мая 1905 года. В 1909 году, Уоррена перевели в колледж Малверна в Вустершире, его брат присоединился к нему несколько лет спустя. Уоррен завершил своё образование в Малверне в 1913 году.

Военная служба

Он брал частные уроки у Уильяма Т. Киркпатрика в течение четырех месяцев подготовки к вступительному экзамену в армию. Начиная с 10 сентября 1913 года, он финишировал 21-м среди 201 кандидатов, сдающих экзамен, выиграв «кадетскую стипендию», с которой он 4 февраля 1914 поступил в Королевский военный колледж в Сандхерсте. Это снизило его плату за обучение. 29 сентября он был призван в Королевский корпус обеспечения, всего после девяти месяцев обучения. Это произошло из-за военных нужд того времени; нормальный курс обучения длился от восемнадцати месяцев до двух лет. Он покинул Королевского военного колледж 1 октября[1] и был отправлен во Францию.

После Первой Мировой Войны, Уоррен служил в Бельгии (1919), Альдершоте (ноябрь 1919), Сьерра-Леоне (9 марта 1921 — март 1922), Колчестере (4 октября 1922 — декабрь 1925), Вулвиче (январь 1925 — апрель 1927), и Китае (два раза, первый, начиная с 11 апреля 1927 года в Коулуне, Южный Китай, потом в Шанхае по апрель 1930 года; второй — с 9 октября 1931 года по 14 декабря 1932). Он ушел в отставку 21 декабря 1932 г. в звании капитана, после 18 лет службы. Он получил временное звание майора, когда был вновь призван на службу 4 сентября 1939 года.

После Второй Мировой войны, он поселился вместе с братом в Килнсе — их доме в Хедингтоне, поблизу Оксфорда, где он жил до смерти К. С. Льюиса (1963 год).

Уоррен Льюис был похоронен во дворе церкви Святой Троицы, Хедингтон, Оксфорд, в могиле своего брата.[2]

Личная жизнь

Уоррен Льюис вернулся в христианство в начале мая 1931 года.[3] Он часто участвовал в еженедельных совещаниях Инклингов и записывал свои комментарии о них в дневнике. В течение 1930-х годов, Льюисы совершили восемь пешеходные экскурсий длиной в целых 50 миль (80 км), которые Уоррен вспоминал с нежностью годы спустя, говоря: «И они были адски веселыми и интересными.»

По словам письма К. С. Льюиса, которое он написал Артуру Гривзу, Уоррен Льюис был алкоголиком.[4]

Сочинения

Вскоре после своей первой отставки в 1932 году, Уоррен Льюис отредактировал семейные документы К. С. Льюиса. После его окончательного выхода на пенсию, он начал исследовать тему, которая интересовала его всю жизнь — историю Франции XVII века. Он опубликовал семь книг о Франции во время правления Людовика XIV под именем У. Г. Льюис, включая «Великолепный век: Некоторые аспекты повседневной жизни во Франции в царствование Людовика XIV» и «Левантийский авантюрист: Путешествия и миссии Шевалье д’Арвьё, 1653—1697». Отрывок из «Великолепного века» впервые появился в «Эссе, представленных Чарльзу Уильямсу», томе, изданном под редакцией его брата в качестве неофициального юбилейного сборника в пользу вдовы Уильямса.

После того, как в 1963 умер К. С. Льюис, Уоррен отредактировал первое опубликованное издание писем своего брата (1966), добавляя его мемуары в качестве предисловия к письмам. Поздние издания этих писем редактировались Уолтером Хупером.

Перед смертью Уоррен Льюис отдал на сохранение многие семейные документы в коллекцию колледжа Уитона, в том числе сохранившиеся бумаги К. С. Льюиса, также и свои. В 1982 году отрывки из дневника Уоррена Льюиса были опубликованы под названием «Братья и друзья».

Публикации

References

  1. Archives, Royal Military College, Sandhurst
  2. John Visser. [cslewis.drzeus.net/multimedia/ Into the Wardrobe] (en-US). cslewis.drzeus.net. Проверено 23 февраля 2016.
  3. Brothers and Friends: The Diaries of Major Warren Hamilton Lewis, p. 80
  4. "The Letters of C. S. Lewis to Arthur Greeves". — P. 29-30.

Напишите отзыв о статье "Льюис, Уоррен"

Отрывок, характеризующий Льюис, Уоррен

– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.