Лэмб, Гораций

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гораций Лэмб
англ. Horace Lamb
Дата рождения:

21 ноября 1849(1849-11-21)

Место рождения:

Стокпорт

Дата смерти:

4 декабря 1934(1934-12-04) (85 лет)

Место смерти:

Кембридж

Научная сфера:

математика и гидродинамика

Научный руководитель:

Стокс и Максвелл

Награды и премии:

Королевская медаль (1902)
Медаль де Моргана (1911)
Медаль Копли (1923)

Сэр Гораций Лэмб (21 ноября 1849 года, Стокпорт, Чешир (ныне — в графстве Большой Манчестер), Англия — 4 декабря 1934 года, Кембридж, Англия) — английский математик и гидродинамик.

Известен как учёный, описавший волны, распространяющиеся в тонком слое твердого тела. Эти волны теперь называют волнами Лэмба.





Биография

Гораций Лэмб родился 21 ноября 1849 года в Стокпорте. Успешно окончил Кембридж в 1872 году, среди его преподавателей были Джордж Габриель Стокс и Джеймс Клерк Максвелл.

С 1875 по 1885 год заведовал кафедрой математики и физики в Университете Аделаиды (Австралия). Он был первым заведующим, и под его руководством кафедра стала широко известной. Следующим её руководителем стал Уильям Брэгг.

В 1885 году Лэмб вернулся в Великобританию, где до 1920 года руководил кафедрой в университете Манчестера.

Член Лондонского королевского общества, которое в 1902 году наградило учёного Королевской медалью[1].

Сэр Гораций Лэмб умер 4 декабря 1934 года в Кембридже.

Память

В 1970 году Международный астрономический союз присвоил имя Горация Лэмба кратеру на обратной стороне Луны.

Библиография

  • «Гидромеханика»: Пер. с англ./ Под ред. Н. А. Слёзкина. М.-Л: Гостехтеориздат, 1947. 928 с.[2]

См. также

Напишите отзыв о статье "Лэмб, Гораций"

Примечания

  1. [royalsociety.org/grants-schemes-awards/awards/royal-medal/ Royal Medal]  (англ.).
  2. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/54658/28#pict Каталог РНБ]

Ссылки

  • [www-history.mcs.st-andrews.ac.uk/Biographies/Lamb.html Биография Лэмба на английском языке]

Отрывок, характеризующий Лэмб, Гораций

– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»