Лэм, Каролина

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Лэмб, Кэролайн»)
Перейти к: навигация, поиск
Каролина Лэм
Caroline Lamb
Портрет работы Томаса Лоуренса
Отец:

Фредерик Понсонби, 3-й граф Бессборо

Мать:

Генриетта Спенсер

Супруг:

Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн

Каролина Лэм, более известная как леди Каролина Лэм (англ. Lady Caroline Lamb; 13 ноября 1785 — 26 января 1828) — британская аристократка и писательница, известна своим романом с лордом Байроном в 1812 году. Её мужем был Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурн. Каролина не успела стать виконтессой Мельбурн, так как умерла прежде, чем он унаследовал титул, и вошла в историю как леди Каролина Лэм (именование, полагавшееся ей как дочери графа).

Лэм была дочерью Фредерика Понсонби, 3-го графа Бессборо, и его жены Генриетты, племянницей Джорджианы Кавендиш, герцогини Девонширской и кузиной (по мужу) Анабеллы, леди Байрон.



Образ в кинематографе

Напишите отзыв о статье "Лэм, Каролина"

Отрывок, характеризующий Лэм, Каролина

«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.