Любан, Исаак Исаакович
Поделись знанием:
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
(перенаправлено с «Любан И.»)
| Исаак Любан Исаак Ицхакович Любан | ||
 | ||
| Основная информация | ||
|---|---|---|
| Коллективы | ||
| Сотрудничество | ||
| Награды |
| |
Исаа́к Исаа́кович (Ицхакович) Люба́н (1906—1975) — белорусский советский композитор, общественный деятель. Заслуженный деятель искусств БССР (1942).
Биография
И. И. Любан родился 10 (23 марта) 1906 года в Черикове (ныне Могилёвская область, Беларусь). В 1928 году окончил музыкальный техникум в Минске по классу композиции Я. В. Прохорова. В 1928—1936 художественный руководитель Белорусского радио. В 1932—1937 годах председатель СК БССР. В 1937—1941 годах художественный руководитель АПП БелГФ. Участник Великой Отечественной войны. С 1945 жил в Москве. В 1949—1955 художественный руководитель АПП ЦДК железнодорожников. Составитель сборника на белорусском языке «Белорусские народные и революционные песни для хорового и сольного исполнения» (Минск, 1938).
И. И. Любан умер 7 ноября 1975 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
Награды и премии
- Сталинская премия второй степени (1946) — за музыку к спектаклю «Нестерка» В. Ф. Вольского
- заслуженный деятель искусств БССР (1942)
Сочинения
- для солистов, хора и симфонического оркестра — сюита Граница в песнях (сл. П. Бровки, П. Глебки, И. Шаповалова, 1935);
- для симфонического оркестра — Марш на смерть С. М. Кирова (1934), Рафальскиана (фантазия на темы музыки к спектаклям Государственного евр. т-ра БССР, 1935);
- для солистов, хора и оркестра народных инструментов — Колхозная вечеринка (сл. нар. и собств., 1937), Старинный белорусский свадебный обряд (на собств. либр., 1937);
- для цимбал, баяна — пьесы;
- песни (для хора, солистов, вокальных ансамблей), в том числе Две доли (сл. Я. Купалы, 1926), Ночь (сл. Я. Коласа, 1928), Песня о дукорских партизанах (сл. П. Бровки, 1931), Украсим наши хаты (сл. Я. Купалы, 1937), Был слесарь луганский (сл. П. Бровки, 1937), Бывайте здоровы (сл. А. Русака, рус. пер. М. Исаковского, 1937), На смерть партизана (сл. К. Крапивы, 1942), Помню, помню те я росы (сл. К. Крапивы, 1942), Наш тост (сл. М. Косенко, 1942), Песня мщения (сл. М. Рудермана, 1942), Песня белорусских партизан (сл. П. Бровки, 1943), Васильки (сл. А. Астрейки, 1943), Мечта солдата (сл. А. Софронова, 1943), Гармонь (сл. А. Софронова, 1943), Осина (сл. А. Софронова, 1943), Черные косы (сл. А. Астрейки, 1945), Песня о Заслонове (сл. А. Русака, 1945), Песня трактористов (сл. Я. Шведова, 1946), Девичья (сл. А. Досталя, 1946), Отцовский наказ (сл. Л. Ошанина, 1947), Походная песня (сл. А. Жарова, 1947), Песня о лучших друзьях (сл. Л. Ошанина, 1949), Железнодорожная держава (сл. E. Долматовского, 1953), цикл на сл. П. Бровки (1955), Тропинка полевая (сл. А. Бачилы, 1955), цикл на сл. П. Кудрявцева (1961), Расцвела страна (сл. М. Андронова, 1962), Портрет моряка (сл. М. Андронова, 1963), Ленинской партии дети (сл. М. Андронова, 1965), Мы только любили (сл. М. Лужанина, 1965), Минские ночи (сл. А. Русака, 1965), Молодечно (сл. А. Русака, 1965);
- музыка к драматическим спектаклям, в том числе «Нестерка» В. Ф. Вольского (1941);
- музыка к фильмам, в том числе «Часы остановились в полночь» (реж. Н. Н. Фигуровский; 1958);
- В 1942 году композитор, находясь после ранения в госпитале, написал музыку к песне «Наш тост». В мае 1942 года песня была исполнена в Москве на концерте мастеров белорусского искусства и имела большой успех. Пела её народная артистка СССР Л.Александровская. С этого времени «Наш тост» включили в свой репертуар многие известные артисты и фронтовые ансамбли. Появились различные варианты текста. Так на Волховском фронте поэт Павел Шубин сочинил «ленинградский» вариант[1].
Фильмография
- 1947 — Новый дом
- 1957 — Полесская легенда
- 1958 — Счастье надо беречь
- 1958 — Часы остановились в полночь
Напишите отзыв о статье "Любан, Исаак Исаакович"
Примечания
- ↑ [www.sovmusic.ru/person.php?idperson=39 Биография Исаака Любана.]
Отрывок, характеризующий Любан, Исаак Исаакович
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
