Люберецкая организованная преступная группировка
Люберецкая ОПГ — организованная преступная группировка, существовавшая в Люберецком районе Подмосковья в 1990-х годах.
История создания
Валерий Карышев, адвокат по уголовным делам и автор книги «Люберецкие: качалки, рэкет, крыша» утверждает, что представители молодёжного движения «люберов» стояли у истоков ОПГ, хотя, по другим сведениям, ни рэкет, ни сопутствующие ему банды к движению люберов не имеют никакого отношения, они зародились позже, когда самого движения уже не было.[1].
Одним из первых лидеров ОПГ был Сергей Зайцев по кличке «Заяц», люберецкий культурист, чей портрет и поныне висит в спортивном клубе «Титан», популярном среди «люберов»[2].
Как утверждал в конце 1990-х годов писатель Сергей Дышев в книге «Россия бандитская»[3]:
|
Первые лидеры ОПГ вышли из команды культуристов в 1991 году. В лучшие времена у люберецких было 150 активных штыков, которые могли по необходимости собрать ещё раз в пять больше молодых качков. Но после нескольких операций, проведённых органами внутренних дел, ареста и суда над наиболее влиятельными членами ОПГ, люберы уже не представляют собой столь внушительной силы. Отсидели свой срок Равиль Мухаметшин (Муха), Вадим Воронин (Ворона), за вымогательство - Сергей Аксенов (Аксей), за покушение на убийство Сергей Зубрицкий (Зубр). Ныне люберецкая ОПГ - это около дюжины мелких бригад, некоторые уходят под крыло в другие группировки - измайловскую, балашихинскую, с которыми налажены традиционно тесные связи. | 
|
В 1990 году газета «КоммерсантЪ» утверждала[4]:
|
|
Люберецкая команда, разгромленная милицией как система, лишилась былой славы. Две оставшиеся группы делят с чеченцами Рижский рынок и ещё одну не слишком почетную отрасль — рэкет проституток (большинство бригад, по словам организованных преступников, считает позорным "собирать деньги с б...дей"). Остатки других групп кочуют из команды в команду |
|
В 1992 году представители Люберецкой и Долгопрудненской ОПГ — одних из сильнейших и авторитетных на то время в московском регионе — встретились в сочинском оздоровительном комплексе «Дагомыс» на воровскую сходку, где поделили Москву на зоны своего влияния. Однако, как утверждает журналист «Российской газеты» Тимофей Борисов, влияние это продлилось недолго: и «люберецким», и «долгопрудненским» пришлось вскоре потесниться из-за роста других ОПГ[5].
По версии СМИ, ОПГ состояла из 18 бригад общей численностью до 500 человек. Бандиты контролировали некоторые предприятия и коммерческие фирмы на юго-востоке Подмосковья, в частности, расположенные в городах Люберцы, Лыткарино, Дзержинский, Бронницы.
Лидеры
Согласно данным портала «Агентство федеральных расследований», в 1990-х годах лидерами ОПГ являлись:[6]
- Сергей Аксенов (кличка «Аксей»)
- Сергей Зубрицкий (клички — «Зубр», «Зубок»)
- Сергей Лазарев (кличка — «Лазарь»)
- Вадим Воронин (клички «Вадик», «Ворона»)
- Равиль Мухаметшин (кличка «Муха») — коронован как «вор в законе». По данным газеты «КоммерсантЪ», в начале 1990-х он принадлежал к Люберецкой ОПГ, впоследствии примкнул к Казанской ОПГ. В сентябре 2001 года был задержан на Николоямской улице в Москве и был обвинен в разбойных нападениях и грабежах[7]
«Шишкан»
По данным писателя и журналиста Сергея Дышева, куратором Люберецкой ОПГ являлся вор в законе, лидер Раменской ОПГ Олег Шишканов (клички «Олег Раменский» и «Шишкан»), который контролирует преступные сообщества на юго-востоке Подмосковья, а также в городе Долгопрудном. Наместник «Шишкана» в Люберцах некий Клюев был ранен в столкновении с кавказским криминалом, а затем умер при невыясненных обстоятельствах в больнице в середине 1990-х. На место погибшего авторитета в 1996 году был поставлен представитель Солнцевской ОПГ по кличке «Чава». Также были убиты авторитеты Яновский и Еловский[3].
В 1980-е в возрасте 18 лет Олег Шишканов был осуждён за убийство и отсидел 10 лет, взяв на себя вину других людей, которым грозил расстрел. После освобождения в 1992 году на сходке в гостинице «Измайловская» Шишкана короновали известные «воры в законе» Глобус и Руслан. Новоявленный лидер преступного мира получил прозвище Олег Раменский, однако друзья по привычке называли его Шишканом. Ему поручили контролировать коммерческие структуры в подмосковных городах Жуковском, Раменском и посёлке Малаховка[8].
В декабре 1995 года Шишканов вместе с другими шестнадцатью участниками воровской сходки в столичном кафе «Репортёр» на Гоголевском бульваре был задержан оперативниками МУРа[9].
В 1997 году сотрудники милиции побывали на одной из сходок «воров в законе», среди участников которых был и «Шишкан»[10]
По данным оперативников, «Шишкан» заявлял о своей поддержке футбольного клуба «Сатурн» из Раменского и объявлял все успехи команды, в том числе её попадание в 1998 году в высшую лигу, своими заслугами[11].
В конце 1990-х люберецкие бригады вступили в конфликт с Раменской ОПГ и своим бывшим куратором Шишкановым, в ходе которого на территории профилактория спортивного клуба «Сатурн» был взорван автомобиль, на котором ездил «Шишкан», а затем сожжён расположенный там же особняк криминального авторитета[11].
В 1999 году сотрудники РУБОП МВД РФ провели обыск в доме «Шишкана» в деревне Первомайка, в ходе которого были изъяты оружие и боеприпасы, а также крупные суммы денег. Самого авторитета дома не оказалось — по данным оперативников, он скрывается в Испании[8].
Специализация
Основу ОПГ составляли «бригады», дислоцированные в городах Люберецкого района: в Люберцах, Лыткарино, Малаховка и Дзержинский. По утверждению С. Дюжева, ОПГ специализировались на торговле оружием[3], по данным СМИ — на разбойных нападениях.
Банда Капущу
В 1990-е годы в городе Люберцы и его окрестностях действовала преступная группировка, отличавшаяся особой жестокостью. В числе доказаных преступлений банды — убийство троих детей в посёлке Верхнее Мячково. Банду возглавляли житель Люберецкого района, этнический болгарин, уроженец Казахстана, отбывший 7 лет лишения свободы за убийство в Ташкенте Николай Капущу и московский наркоман Владимир Никитин по кличке «Беспредельщик», или «Володя Маленький». Связь между этой бандой и бригадами Люберецкой ОПГ не установлена.
Напишите отзыв о статье "Люберецкая организованная преступная группировка"
Примечания
- ↑ Анна Рудницкая. [www.ogoniok.com/4920/18/ Куда уходят любера.] // Огонёк, 14.11.2005. — №46 (4920)
- ↑ [www.lenta.ru/lib/14159274/full.htm Якеменко, Василий Бывший руководитель Федерального агентства по делам молодежи] // Lenta.ru
- ↑ 1 2 3 Сергей Дышев[lib.web-malina.com/getbook.php?bid=1850&page=8 Россия бандитская]
- ↑ [kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1281203 Московский рэкет:хотят ли гангстеры войны] («КоммерсантЪ» N 46 / 26 ноября — 3 декабря, 1990 года) // Газета "Коммерсантъ". — № 224 от 01.12.2009. — С. 23
- ↑ Тимофей Борисов. [www.rg.ru/2006/08/23/kriminal.html Кто на базаре хозяин?]. Российская газета (23 августа 2006). Проверено 13 августа 2010.
- ↑ [www.flb.ru/info/32176.html Люберецкая ОПГ] // Агентство федеральных расследований, 18.10.2000
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=281561 Муха и Шерхан попались на грабеже]. Коммерсантъ № 160 (2290) (5 сентября 2001). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/66c2awj3y Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
- ↑ 1 2 [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=216523 У Шишкана под кроватью нашли «Банк города Бруклин»]. Коммерсантъ № 59 (1703) (9 апреля 1999). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/66c2eQSOq Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
- ↑ [primecrime.ru/news/1997-06-24_602 ЗЕЛЕНОМУ УСТРОИЛИ ЧЕРНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ]
- ↑ [www.rosbalt.ru/2009/04/03/631077.html В Подмосковье разогнали сходку авторитетов и «воров в законе» — Закон и право, сходка, арест] // Росбалт, 03.04.2009
- ↑ 1 2 [www.rusrep.ru/2008/40/kriminal_v_futbole/ Криминальные игры] // Русский репортёр
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Люберецкая организованная преступная группировка
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
