Любеткин, Цивия
| Цивия Любеткин | |
| צביה לובטקין, | |
 | |
| Место рождения: |
Бытень, около Слонима, Польша ныне Ивацевичский район Брестской области) |
|---|---|
| Супруг: | |
Цивия (Цвия) Любеткин, псевдоним — Цели́на (польск. Cywia Lubetkin, צביה לובטקין, 9.11.1914 г., Бытень, около Слонима, Гродненская губерния, Российская империя — 14.07.1976 г., Израиль) — еврейская общественная деятельница Варшавского гетто, один из лидеров восстания в Варшавском гетто, единственная женщина в руководстве Еврейской боевой организации, участница еврейского сопротивления во время Второй мировой войны, один из основателей кибуца Лохамей-ха-гетаот.
Содержание
Биография
Цивия Любеткин родилась 9 ноября 1914 года в деревне Бытень, около Слонима. В юношеском возрасте присоединилась к движению социалистического сионизма, позднее — к молодёжной сионистской организации Дрор, став в 1938 году членом его исполнительного комитета. В сентябре 1939 года нелегально перебралась в Варшаву, чтобы присоединиться там к еврейскому подполью. В Варшаве вышла замуж за Ицхака Цукермана.
В 1942 году Цивия Любеткин участвовала в создании сионистского левого Антифашистского блока, Еврейской боевой организации, Варшавского еврейского общественного совета, Еврейского национального комитета. Цивия Любеткин входила в Координационный совет, объединяющий несионистскую организацию Всеобщий еврейский трудовой Бунд и Еврейский национальный комитет. Этот Координационный совет занимался финансированием Еврейской боевой организации.
Цивия Любеткин была одной из выживших после Варшавского восстания в гетто бойцов Еврейской боевой организации. После подавления восстания она с помощью Симхи Ратайзера-Ротема в составе группы из 34 бойцов перебралась через канализацию за пределы гетто. В августе 1944 года Цивия Любеткин в составе еврейской группы сопротивления, входившей в Армию крайову, сражалась во время Варшавского восстания.
После войны Цивия Любеткин приняла участие в создании подпольной организации Бриха, которая занималась нелегальным перевозом выживших в Холокосте евреев на территорию подмандатной Палестины. В 1946 году она перебралась в Палестину, где основала вместе с мужем Ицхаком Цукерманом кибуц Лохамей-ха-гетаот и дом-мемориал борцов гетто.
В 1961 году Цивия Любеткин выступала свидетелем на процессе против Адольфа Эйхмана.
Цивия [isr-news.ru/news/istoriya/2667-segodnya-den-pamyati-evreyskoy-geroini-civii-lyubetkin.html скончалась 11 июля 1978 года от рака легких], вызванного многолетним курением. По ее завещанию на могильной плите выбито только имя: "Цивия". Ей было всего 64 года.
Напишите отзыв о статье "Любеткин, Цивия"
Литература
- Gutman, Israel, Zivia Lubetkin, Encyclopedia of the Holocaust, New York: Macmillan (1990), vol.3, стр. 606—607
- Lubetkin, Ziviah. (sic) Die letzten Tage des Warschauer Gettos. pp. 47, illus. Berlin: VVN-Verlag, 1949 (from: Commentary (magazine) , New York. Also in: Neue Auslese. ed. Alliierter Informationsdienst, Berlin, no. 1, 1948, p. 1 — 13
- Lubetkin, Zivia. Aharonim `al ha-homah. (Ein Harod, 1946/47)
- Lubetkin, Zivia. Bi-yemei kilayon va-mered. pp. 89. Tel-Aviv, 1953
- Lubetkin, Zivia. In the days of destruction and revolt. [translated from the Hebrew by Ishai Tubbin; revised by Yehiel Yanay; biographical index by Yitzhak Zuckerman; biographical index translated by Debby Garber]. Pp. 338, illus. Tel Aviv: Hakibbutz Hameuchad Pub. House: Am Oved Pub. House, 1981
Примечания
Ссылки
- [www.nizkor.org/hweb/people/e/eichmann-adolf/transcripts/Sessions/Session-025-01.html Свидетельство Цивии Любеткин на процессе против Адльфа Эйхмана] (англ.)
- [isr-news.ru/news/istoriya/2667-segodnya-den-pamyati-evreyskoy-geroini-civii-lyubetkin.html Внучка Цивии Любеткин стала первой боевой летчицей в израильских ВВС Цивии Любеткин] [1]
Отрывок, характеризующий Любеткин, Цивия
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
