Любимов, Николай Иванович
| Николай Иванович Любимов | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
|---|---|---|---|---|---|
Никола́й Ива́нович Люби́мов (4 (16) декабря 1811 года — 20 августа (1 сентября) 1875 года, Гайс, Швейцария) — сенатор, тайный советник, директор Азиатского департамента.
Биография
Происходил из духовного звания, родился 4 декабря 1811 года. Закончив Московской университет со степенью кандидата, поступил 21 декабря 1828 года, на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел, где 25 апреля 1830 года занял должность столоначальника, а 18 января 1836 года — начальника отделения.
Одновременно Любимов (с 1833 по 1838 год) занимал должность правителя дел Высочайше учрёжденного комитета об изыскании новых источников доходов и сокращении расходов Санкт-Петербурга. Пожалованный 22 декабря 1839 года в коллежские советники, Любимов 8 апреля 1840 года был направлен в качестве пристава для сопровождения российской духовной миссии в Пекин, откуда возвратился 18 февраля 1842 года.
За заслуги в исполнении поручений ему был назначен пожизненно пенсион по 600 рублей серебром в год, независимо от получаемого по службе жалованья, и, кроме того, указом 10 марта он был пожалован в статские советники. 10 апреля 1843 года Любимов был назначен вице-директором Азиатского департамента, в 1846 году награждён чином действительного статского советника и орденом св. Владимира 3-й степени, а 26 февраля 1852 года назначен директором Азиатского департамента.
Служба Любимова в означенном департаменте была отмечена высшими орденами до ордена св. Владимира 2-й степени включительно. В 1856 году, пожалованный (15 апреля) в тайные советники, Любимов был назначен (20 сентября) сенатором.
С 28 октября 1856 года по 2 января 1858 года он присутствовал в 1 отделении 5-го департамента Сената, затем был переведён в 4-й департамент, а с 13 октября 1858 года — в 1-й департамент. За время службы в Сенате он получил ордена Белого Орла и св. Александра Невского, а за деятельность по приведению в действие положений 19 февраля 1861 года был удостоен знаком отличия, учреждённым в память успешного введения положений.
Скончался 20 августа 1875 года.
Напишите отзыв о статье "Любимов, Николай Иванович"
Литература
- [dlib.rsl.ru/viewer/01002921626#?page=807 Николай Иванович Любимов] // Русский биографический словарь / Изд. Императорским Русским Историческим Обществом: под ред. Н. Д. Чечулина и М. Г. Курдюмова. — Санкт-Петербург : тип. Гл. упр. уделов, 1914. — Т. 10. — С. 805. — 846 с.</span>
Ссылки
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XIX/1840-1860/Polikarp/text.htm Письма архимандрита Поликарпа (из истории Российской духовной миссии в Пекине)]. Восточная литература. Проверено 12 марта 2015. [web.archive.org/web/20141019203657/www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XIX/1840-1860/Polikarp/text.htm Архивировано из первоисточника 19 октября 2014].
Отрывок, характеризующий Любимов, Николай Иванович
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
