Любительское кино

Люби́тельское кино́, кинолюби́тельство — хобби или один из видов самодеятельного творчества с применением методов и средств кинематографа.

История

Любительское кино существует во многих странах и появилось практически одновременно с профессиональным кинематографом, привлекая внимание творческих людей новыми, ранее не существовавшими изобразительными возможностями.

Во время первых экспериментов в области кинематографа строгого деления на любительский и профессиональный не было, и именование (в том числе и самоименование) той или иной группы людей кинолюбителями, а также причисление того или иного оборудования к кинолюбительскому до примерно 1920-х годов было произвольным.

Параллельно тому, как складывалась массовая киноиндустрия, ориентированная на прокат многих копий одного фильма в кинотеатрах, стало развиваться малобюджетное кино, ориентированное на творческие эксперименты с непрофессиональными актёрами и кинооператорами, на желание обычного человека зафиксировать хронику важных событий своей жизни.

Постепенно, к 1970-м годам сложилась классификация, относящая киноплёнку шириной 35 мм и более к профессиональной, для показа в кинотеатрах большому количеству зрителей, а более узкую — любительской. за исключением телевизионного производства. Это диктовалось, в частности, допустимым световым потоком (а значит, и максимальным размером экрана), зависящим от размера кадра на плёнке. Это деление определяло и значительно меньшие габаритные размеры любительской аппаратуры и её оптики.

Именно так позиционировались (в частности, по массовости производства и масштабу цен) производимые в мире киноплёнка, съёмочные камеры, проекторы и монтажные столы.

Как и для любительской фотографии, в итоге возникла и развилась целая индустрия, ориентированная на узкоплёночное, мелкоформатное, малобюджетное кино.

Любительское кино в СССР

В 1925 году, на заседаниях Общества друзей советского кино (ОДСК), председателем которого был Дзержинский, был введён термин «кинолюбительство» для самодеятельного создания кинофильмов (для отличия от «любителей кино» — зрителей и от работников-профессионалов киноотрасли).

Ячейки ОДСК, клубы и кружки кинолюбителей (в 1920-х — кинорабмолы) создавались по всей стране.

Для содействия развитию самодеятельного киноискусства в 1957 году была создана Всесоюзная комиссия по работе с кинолюбителями при правлении Союза кинематографистов СССР. Возглавлял её кинорежиссёр Г. Л. Рошаль. Именно эта комиссия представляла советских кинолюбителей в международной ассоциации непрофессиональных кинематографистов (с 1961 года).

Так как создание фильма — за редким исключением, процесс коллективный, развитие сети любительских киностудий являлось одной из важнейших задач любительского кино. На 1980 год в СССР было около 16,5 тысяч самодеятельных киностудий, а ещё свыше двух миллионов человек занимались кино самостоятельно.

Значительную долю этих кружков и клубов составляли детские кино- и мультипликационные клубы.

С 1962 года популяризацией любительского кино занимался телевизионный клуб «Объектив».

В помощь кинолюбителям, помимо съёмочного, монтажного, проекционного оборудования, а также киноплёнки, издавалось много литературы. Так, с 1966 года в СССР регулярно издавалась серия брошюр и книг «Библиотека кинолюбителя».

В 1978 году при Министерстве культуры СССР созданы методический центр и межведомственный координационный совет по кинолюбительству. Часть его усилий имела результатом увеличение доступности киноплёнки и услуг по её лабораторной обработке для кинолюбителей по всей территории СССР.

В СССР многократно проводились областные, краевые конкурсы любительского кино, всесоюзные фестивали. Лучшие любительские работы выпускались в форме альманахов и показывались на широком экране. Ряд произведений демонстрировался по телевидению.

Особенности технологии

Значительную часть затрат кинолюбителя (как материальных, так и временны́х) на фильм составляет киноплёнка и её химико-фотографическая обработка. Стремление снизить эти затраты определяет основные особенности любительского кинематографа.

• В отличие от прокатной киноиндустрии, изначально предполагающей изготовление нескольких копий фильма и потому использующей негативную плёнку, съёмка подавляющего большинства любительских фильмов производилась на чёрно-белую и цветную обращаемую киноплёнку, с получением единственного экземпляра фильма непосредственно в позитивном виде. В СССР узкая негативная и позитивная киноплёнка была в продаже большой редкостью. Кинокопировальные аппараты для кинолюбителей выпускались малыми партиями (например, КАУ-16) и были доступны только любительским объединениям. Кроме того, выпускались кинокамеры «Экран», пригодные для контактной печати 8-мм фильмов, однако сложность технологии и неизбежные потери качества изображения на малом формате, сделали любительскую печать экзотикой.
• В СССР домашнее любительское кино снималось, как правило, на 8-мм киноплёнку форматов «N8» или «8 Супер» («8 мм тип С»). Киноплёнка «16 мм» применялась, в основном, в кружках и клубах. Домашнее применение сдерживалось высокой стоимостью аппаратуры, её большими размерами и весом, а также большей стоимостью киноплёнки.
• Для домашнего кинолюбительства, как минимум, было необходимо иметь:
  • кинокамеру с запасом киноплёнки и кассетами,
  • наборы химикатов для лабораторной обработки киноплёнки и лабораторную посуду,
  • бачок для проявки киноплёнки, сушилку для киноплёнки,
    • в СССР была доступна централизованная обработка фотокиноплёнки.
  • монтажный стол для просмотра отснятого фильма, монтажа и склейки его,
  • кинопроектор и переносной сворачиваемый экран.

«Снимать монтажно»

Сам термин пошёл из практики репортажных съёмок и подразумевает такой способ проведения съёмки, при котором задуманные по сценарию монтажные кадры происходят или ставятся последовательно на съёмочной площадке, а одна камера снимает их непрерывно или с незначительными паузами. В результате формируется относительно длинный единый монтажный фрагмент.

• Устройство любительских кинокамер, как правило, предполагает практически мгновенный (в течение единиц кадров) старт сравнительно лёгкого и малоинерционного механизма съёмочного аппарата. Это позволяет без дополнительных мер «снимать монтажно», когда несколько эпизодов снимаются непосредственно в монтажной последовательности, и при удачном их исполнении дальнейший перемонтаж этой последовательности не требуется. В этом случае не используются и такие ставшие традиционными для «большого кино» приёмы, как хлопушка.

Звук в любительском кино

Технологии звукового кино применялись редко.

В СССР не выпускалось ни одной модели любительской кинокамеры для синхронной киносъёмки (В конце 1980-х годов на Ленинградском оптико-механическом объединении было начато малосерийное производство дорогостоящих любительских кинокамер серии «ЛОМО-220» с встроенной магнитофонной панелью и микрофоном).

Киноплёнка с возможностью магнитной записи звука в продаже отсутствовала.

Для любительского кино было характерно озвучивание фильмов на магнитофон непосредственно в процессе съёмки или при монтаже фильма. Имелись в продаже приставки-синхронизаторы кинопроектора с магнитофоном.

Любительские фильмы и телепередачи

• «Ведьма из Блэр»
• «Частные хроники. Монолог»
• «Охота на Голлума»
• «Чёрт»

Наиболее известные клубы и кружки кинолюбителей

• Полная Луна

Фестивали любительского кино

• Рыбий глаз
• Кинолика
• Мегаполис
• Метрополис — международный фестиваль, проведён в Ленинградской области в 2011 году

См. также

• Кварц (киноаппаратура)
• Красногорск (киноаппаратура)
• Любительские киносъёмочные аппараты СССР
• ЛОМО-Аврора (любительские киносъёмочные аппараты)
• Веб-сериал
• Фильм Запрудера

Литература

• Г. Андерег, Н. Панфилов. Справочная книга кинолюбителя / Д. Н. Шемякин. — Л.,: «Лениздат», 1977. — 368 с.

• Н. Кудряшов. «Как самому снять и показать кинофильм». — 1-е изд. — М.,: Госкиноиздат, 1952. — 252 с.

• В.А.Волков. Любительское кино // Фотокинотехника: Энциклопедия / Главный редактор Е. А. Иофис. — М.: Советская энциклопедия, 1981.
• Кинолюбительство — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Любительское кино

– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.