Люблинская и Холмская епархия
Поделись знанием:
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
| |
| Основная информация | |
|---|---|
| Страна | Польша |
| Епархиальный центр | Люблин |
| Основана | 1875 1989 |
| Количество благочиний | 5 |
| Количество приходов | 31 |
| Количество храмов | 48 |
| Количество монастырей | 2 |
| Количество священнослужителей |
27 |
| Кафедральный храм | Преображенский собор (Люблин) |
| Сан правящего архиерея | Архиепископ |
| Титул правящего архиерея | Люблинский и Холмский |
| Сайт | [www.lublin.cerkiew.pl/ www.lublin.cerkiew.pl] |
| Архиерей | |
| Правящий архиерей | Авель (Поплавский) |
| с | 25 марта 1989 |
| |
Люблинская и Холмская епархия (польск. Diecezja Lubelsko-Chełmska) — епархия Польской Православной Церкви. Охватывает воеводства юго-восточной Польши. Кафедральный город — Люблин. Кафедральный собор — Преображенский (Люблин).
История
Из исторических источников достоверно известно, что православная церковь существовала в Люблине уже в 1395 году.
23 апреля 1875 года учреждено Люблинское викариатство Холмско-Варшавской епархии Русской Православной Церкви для управления возвращёнными из унии приходами.
Продолжила существование в составе отделившейся Польской Православной Церкви как викариатство Варшавской епархии.
Решением Архиерейского Собора Польской Православной Церкви от 25 марта 1989 года была образована самостоятельная Люблинская и Холмская епархия, территория которой была выделена из состава Варшавской епархии. На момент создания епархия объединяла 16 приходов, разделённых на два благочиния.
Епископы
- Люблинское викариатство Холмской епархии
- Маркелл (Попель) (8 июля 1875 — 9 декабря 1878)
- Модест (Стрельбицкий) (9 декабря 1878 — 7 июня 1885)
- Флавиан (Городецкий) (29 июня 1885 — 14 декабря 1891)
- Гедеон (Покровский) (12 января 1892 — 22 декабря 1896)
- Тихон (Беллавин) (19 октября 1897 — 14 сентября 1898)
- Герман (Иванов) (1 ноября 1898 — 5 декабря 1902)
- Евлогий (Георгиевский) (2 января 1903 — 18 июля 1905)
- Люблинское викариатство Варшавской епархии
- Александр (Иноземцев) (4 июня — конец 1922)
- Антоний (Марценко) (25 февраля 1923—1928)
- Савва (Советов) (3 апреля 1932—1937)
- Тимофей (Шрёттер) (27 ноября 1938 — 15 июля 1946)
- Никанор (Неслуховский) (21 февраля 1965 — 5 мая 1966)
- Алексий (Ярошук) (22 января 1970 — 23 июня 1971)
- Симон (Романчук) (26 ноября 1979 — 31 июля 1981)
- Адам (Дубец) (30 января — 30 октября 1983)
- Люблинская епархия
- Авель (Поплавский) (с 25 марта 1989)
Благочиннические округа
- Бяло-Подляский
- Холмский
- Люлинский
- Тереспольский
- Замостьский
Монастыри
- Монастырь святого Серафима Саровского в Костомлотах
- Монастырь покрова Пресвятой Богородицы в Турковицах
Напишите отзыв о статье "Люблинская и Холмская епархия"
Ссылки
- [www.lublin.cerkiew.pl/ официальный сайт]
- drevo-info.ru/articles/14532.html
|
Это заготовка статьи о православии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Люблинская и Холмская епархия
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
