Любовный роман

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Любовный роман — литературный жанр. В центре произведений этого жанра находятся отношения и романтическая любовь между двумя людьми, также предполагается «эмоционально удовлетворительный и оптимистичный финал».[1] У любовного романа множество поджанров: фэнтези, исторический роман, научная фантастика, мистика. По мнению некоторых исследователей, источниками жанра являются произведения западноевропейской художественной литературы 18-го и 19-го веков, в частности, сентиментальный роман «Памела, или Вознаграждённая добродетель» Сэмюэла Ричардсона (1740) и романы Джейн Остин.[2] Под впечатлением от Остин писала Джоржетт Хейер, британская писательница в жанре детектива и исторической романтики, действие книг которой происходит в период Джейн Остин. Первый любовный роман Хейер «Чёрный мотылек», события которого развиваются в 1751 году, был опубликован в 1921 году. В 1930-х года британская компания Mills and Boon начала издавать эскапистскую литературу для женщин. В США первым по-настоящему популярным любовным романом стала книга «Пламя и цветок» Кэтлин Вудивисс, опубликованная в 1972 году издательством Avon Books.

Жанр популярен в США (на него приходится 55 % всех книг в мягкой обложке, проданных в 2004 году), Европе, Австралии. Согласно опросу в 2014 году, в России их выбирают для чтения 13 % опрошенных — что делает этот жанр наиболее популярным.[3] Любовные романы выходят на 90 языках. Большинство книг, однако, написаны англоязычными авторами. Несмотря на популярность и хорошие продажи любовных романов, жанр также часто подвергается критике и насмешкам.





Определение

Согласно определению RWA, главная интрига любовного романа должна вращаться вокруг зарождения и развития романтической любви двух людей, работающих, чтобы построить отношения друг с другом. Конфликт и кульминация романа должны быть непосредственно связаны с основной темой (развитие романтических отношений), хотя роман может также содержать побочные сюжетные линии, не относящиеся напрямую к взаимоотношениям главных героев. Кроме того, любовный роман должен иметь «эмоционально удовлетворительный и оптимистичный финал». Лесли Гелбан, президент Berkley Group, определить жанр проще и считает, что романтические отношения между героем и героиней должны играть «ключевую роль» в сюжете.[4] В целом, в произведениях этого жанра добрые люди вознаграждаются, а злые наказываются, и пара, которая борется за любовь и верит в будущее их отношений, скорее всего, будет вознаграждена счастливой любовью.[1] Как резюмирует Нора Робертс, «это книги о прославлении влюбленности, эмоций и верности, и всех тех вещей, что мы очень хотим»[5]. Женская литература (включая так называемую «chick lit»), не является непосредственно поджанром любовного романа, так как в подобной художественной литературе отношения героини с семьей или друзьями могут быть не менее важны, чем отношения с героем.[4]

Поджанры

История

Сентиментальный роман «Памела, или Вознаграждённая добродетель» Сэмюэла Ричардсона, опубликованный в 1740 году, считается ранним предшественником современного популярного любовного романа. «Памела» была первым популярным романом, в котором сюжет был основан на ухаживаниях и рассказывался с точки зрения героини. В отличие от многих романов того времени, «Памела» имела счастливый конец. Книга была одним из первых бестселлеров, пяти переизданий были напечатанны в первые одиннадцать месяцев с момента выпуска[6]. Джейн Остин оказала важное влияние на жанр, её «Гордость и предубеждение» (1813) называли «лучшим любовным романом, когда-либо написанным»[7].

Жанр приобрел популярность после Первой мировой войны. В 1919 в Великобритании был издан роман Эдит Мод Халл «Шейх», ставший необычайно популярным. По нему был снят одноименный фильм (1921). Герой книги похитил героиню и завоевал её любовь силой. Роман одним из первых ввел в художественную литературу фантазию об изнасиловании. Хотя женщины в тот период завоевывали все большую независимость, по мнению издателей, читатели могли бы принять добрачный секс лишь в контексте изнасилования. В этом романе и в последующих, изнасилование был показано как фантазия; героиня редко или вообще никогда не испытывает ужас, стресс или получает психологическую травму в результате.[8]

На массовый рынок любовный роман вывела Джоржетт Хейер. Её дебютный роман «Чёрный мотылек» был издан в 1921 году. Писавшая под впечатлением от Джейн Остин, она считается основательницей жанра «исторический любовный роман эпохи Регентства». Так как место действия было перенесено в прошлое, писательница тщательно исследовала исторические детали, чтобы помочь читателям понять тот период[9]. В отличие от других популярных книг о любви того времени, Хейер использовала место действия в качестве главной движущей силы сюжета. Её герои часто демонстрируют мысли ХХ века, персонажи отмечают странности героини, такие как желание жениться по любви[10]. Хейер был плодовитым автором, издававшим один-два любовных романа в год вплоть до своей смерти в 1974 году[11].

В 1930-х годах британское издательство Mills and Boon начало выпуск любовных романов в твердом переплете. Книги продавались посредством еженедельных библиотек и были известны как «книги в коричневом» из-за коричневого переплета. В 1950 году компания начала предлагать книги для продажи в газетных киосках по всей Великобритании[12].

В 1957 году романы Mills and Boon начала распространять в США канадская компания Harlequin Enterprises[13]. Материалы более откровенного характера не публиковались. Осознав популярность жанра, владелец Harlequin Ричард Бонникасл решил, наконец, сам прочитать книги. Он выбрал один из наиболее откровенных романов, и ему понравилось. По его приказу компания провела рыночные исследования с тем романом, который он прочитал, и выяснил, что продажи превзошли продажи более «невинных» романов[14]. В целом, произведения были короткими и шаблонным, героини были милыми, чистыми, невинными и добрыми. Если они и работали, то на традиционных женских рабочих местах, то есть были медсестрами, гувернантками и секретарями. Наиболее интимной сценой является целомудренный поцелуй между главными героями[13].

1 октября 1971 года Harlequin приобрела Mills and Boon. К этому моменту, жанр был популярен «среди восторженной публики» Великобритании. В попытке повторить успех Mills and Boon в США, Harlequin усовершенствовали свою систему распределения и маркетинга[15]. Они решили продавать книги там, «где есть женщины», то есть даже в супермаркетах, а затем напрямую читателям, которые согласились приобретать определенное количество книг каждый месяц[16]. Каждая книга была ровно на 192 страницы.

В США первым по-настоящему популярным любовным романом стала книга «Пламя и цветок» Кэтлин Вудивисс, опубликованная в 1972 году издательством Avon Books. Это был первый роман, «следовавший за героями в спальню»[17][18]. Помимо содержания, книга была одной из первых, сразу изданных в мягкой обложке; она распространялась в аптеках и множестве других торговых точек[19]. Роман был продан тиражом более 2 млн копий[20]. Avon Books переиздавал книгу до публикации в 1974 году следующего романа Вудивисс; а также двух романов Розмари Роджерс «Любовь сладка, любовь безумна» и «Темные огни», причем 2 млн экземпляров «Темных огней» были распроданы в течение первых трех месяцев. К 1975 году было продано 8 млн копий любовных романов Avon[19]. В следующем году было издано более 150 исторических любовных романов, многие в мягкой обложке, и было продано более 40 млн копий[20].

Напишите отзыв о статье "Любовный роман"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.rwa.org/p/cm/ld/fid=578 The Romance Genre Overview]. Romance Writers of America. Проверено 26 ноября 2013.
  2. ↑ Pamela Regis, A Natural History of the Romance Novel, University of Pennsylvania Press, 2007.
  3. ↑ [russia-rating.ru/info/2221.html «ЧТО ЧИТАЕМ?» | Национальный рейтинг]
  4. ↑ 1 2 [www.publishersweekly.com/index.asp?layout=article&articleId=CA91257&display=searchResults What's in a Name?] (July 2, 2001). Проверено 30 апреля 2007.
  5. ↑ Gray, Paul. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,996381,00.html Passion on the Pages] (March 20, 2000). Проверено 23 апреля 2007.
  6. ↑ Regis (2003), pp. 63, 64, 66
  7. ↑ Regis (2003), p 75.
  8. ↑ Regis (2003), pp. 115—117.
  9. ↑ Regis (2003), pp. 125—126.
  10. ↑ Regis (2003), p. 127.
  11. ↑ Regis (2003), p 125.
  12. ↑ [www.millsandboon.co.uk/cgi-bin/millsandboon.filereader?461262c700a12d24273f58d0dc9e068f+EN/catalogs/1124 Mills & Boon - Our History]. Harlequin Mills and Boon. Проверено 19 июля 2007. [web.archive.org/web/20071013164823/millsandboon.co.uk/cgi-bin/millsandboon.filereader?461262c700a12d24273f58d0dc9e068f+EN/catalogs/1124 Архивировано из первоисточника 13 октября 2007].
  13. ↑ 1 2 Thurston (1987), p. 42.
  14. ↑ Regis (2003), p. 185
  15. ↑ Regis (2003), p. 156.
  16. ↑ Thurston, pp. 46-47.
  17. ↑ Athitakis, Mark. [www.sfweekly.com/2001-07-25/news/a-romance-glossary/ A Romance Glossary] (July 25, 2001). Проверено 23 апреля 2007.
  18. ↑ Zaitchik, Alexander. [www.nypress.com/16/30/news&columns/feature.cfm The Romance Writers of America convention is just super] (July 22, 2003). Проверено 30 апреля 2007.
  19. ↑ 1 2 Thurston, pp 47-48.
  20. ↑ 1 2 Darrach, Brad. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,918604-2,00.html Rosemary's Babies] (January 17, 1977). Проверено 17 июля 2007.

Литература

  • Nishikawa, Kinohi. "Romance Novel." The Greenwood Encyclopedia of African American Literature. Ed. Hans Ostrom and J. David Macey, Jr. Westport, CT: Greenwood Press, 2005. 1411-15

Отрывок, характеризующий Любовный роман

– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Любовный_роман&oldid=81498227»