Любовь вдовца

Любовь вдовца
Everwood
Постер 1 сезона
Жанр	драма
Создатель	Грег Берланти
В ролях	Трит Уильямс Грегори Смит Эмили Ванкамп Дебра Муни Джон Бизли Вивьен Кардоне Крис Прэтт Том Амандес Стефани Низник Мэррилин Ганн
Страна	США США
Количество сезонов	4
Количество серий	89
Производство
Сценарист	Грег Берланти
Хронометраж	60 мин.
Трансляция
Телеканал	The WB (2002-2005) The CW (2005-2006)
На экранах	с 16 сентября 2002 по 5 июня 2006
Ссылки
IMDb	ID 0318883

«Любовь вдовца» (англ. Everwood) также известен под названием «Эвервуд — город на холме» — американский драматический телесериал, выходивший на канале The WB на протяжении 4 сезонов с сентября 2002 по июнь 2006 года. Действие сериала происходит в маленьком городке Эвервуд в штате Колорадо. После слияния каналов The WB и UPN и образования компании The CW Television Network было принято решение о закрытии шоу. Автор сериала — Грег Берланти.

Сюжет

Сезон 1

После смерти жены Джулии, известный врач Энди Браун переезжает из Нью-Йорка вместе со своим сыном Эфрумом и дочерью Делией в тихий городок под названием Эвервуд. Там Энди начинает врачебную практику, принимая жителей города бесплатно. У Энди есть конкурент в лице доктора Гарольда Эббота, чья мать, Эдна, начинает работать медсестрой у Энди. Между тем, Эфрум пытается освоиться в школе и быстро находит общий язык с Эми, дочерью Гарольда. Эфрум влюбляется в девушку, она тоже испытывает к юноше чувства, но нечто омрачает их дружбу — возлюбленный Эми, Колин, попал в аварию вместе с её братом Брайтом, и сейчас Колин находится в коме. Эми надеется, что Эфрум уговорит своего отца помочь Колину. Энди тоже нелегко осваиваться на новом месте, но ему помогает соседка — официантка Нина Фини, воспитывающая сына Сэма, пока её муж Карл ездит по стране, зарабатывая деньги.

Недавно овдовевшая Эдна выходит замуж за путешественника Эрва Харпера, который устраивается на работу водителем школьного автобуса. Эфрум уделяет много времени игре на рояле, так как хочет поступить в престижную Джульярдскую школу. Энди находит ему молодого преподавателя, закрутившего роман со своей ученицей Кейт — результатом этих отношений становится нежелательная беременность. В итоге, Энди помогает Колину и тот приходит в себя, но через некоторое время юноше вновь требуется операция. Колин просит в случае опасности не реанимировать его, а позволить умереть.

Сезон 2

После смерти Колина у Эми начинается депрессия, и она уходит из дома, начав встречаться с проблемным подростком Томми, который известен всей школе, как наркодилер. Энди чувствует свою вину перед родителями Колина, Эми и всем городом, но быстро находит их прощение. В город приезжает Линда Эббот, дочь Эдны и сестра Гарольда. Она проявляет интерес к Энди, и это взаимно, но когда выясняется, что работая в Африке, Линда заразилась ВИЧ-инфекцией, всё меняется для жителей маленького городка — так как Эбботы вели совместную практику и скрывали факт болезни Линды, их клинику лишают лицензии. Вскоре Линда понимает, что лучшее решение — уехать из Эвервуда. Между тем, Эфрум начинает встречаться со своей няней — совершеннолетней Мэдисон, увлекающейся музыкой. Постепенно под давлением Энди и окружающих, молодые люди расстаются, но через некоторое время Мэдисон появляется в приёмной Энди и говорит, что ждёт ребёнка. Мужчина просит Мэдисон не рассказывать об этом Эфруму, а он оплатит все расходы на малыша.

Сезон 3

Вскоре правда о Мэдисон открывается Эфруму и отношения с отцом накаляются. Юноша хочет найти малыша, но вскоре понимает, что сейчас ребёнку лучше у приёмных родителей. Расстроенный Эфрум даже не появляется на прослушивании в Джулиарде и упускает возможность поступить в академию. Энди начинает лечить безнадёжного больного и не замечает, как у него начинается роман с его женой Амандой. Между тем, в городе появляется молодой пластический хирург Джейк, у которого начинает работать Эдна сразу же после того, как Энди и Гарольд решают открыть совместную практику. У Джейка начинается роман с Ниной, у которой теперь живёт дочь ей подруги, Ханна, влюбившаяся в Брайта. Роуз, жена Гарольда, узнаёт, что у неё рак. Теперь ничто не мешает воссоединению Эфрума и Эми, но только юноша чувствует, что все, кому он верил, предали его — после того, как Энди рассказывает о Мэдисон Гарольду, об этом узнаёт и Эми, вынужденная также скрывать тайну от Эфрума.

Сезон 4

Вернувшись из Европы, Эфрум пытается наладить отношения с отцом, но предпочитает снимать квартиру с Брайтом и будущим медиком Ридом, с которым у Эми начинается короткий роман. Эфрум решает заняться преподаванием, и помогает подростку-гею Кайлу поступить в Джулиард. Брайта беспокоит, что Ханна не собирается заниматься сексом до брака, хотя сильно любит её. Энди наблюдает, как развиваются отношения Джейка и Нины, узнавшей, что Джейк — бывший алкоголик. Эфрум признаётся в любви Эми, но девушка отвечает, что хоть и любит его, хочет узнать жизнь, и в данный момент не готова к серьёзным отношениям. Рид быстро становится частью компании, но растущая нагрузка даёт о себе знать — юношу выгоняют из университета, и он пытается покончить с собой. К счастью, его вовремя находит Эфрум. Выписавшись из больницы, мальчик решает вернуться домой к родителям. Книгу Эрва наконец публикуют и он вместе с Эдной отправляется в турне, в котором Эдна знакомится с Кэсси, дочерью Эрва. Подавшись искушению, Брайт проводит ночь с обворожительной Адой и признаётся в этом Ханне — девушка расстаётся с ним. Однако после несчастного случая, девушка понимает, как ей дорог Брайт и прощает его. Хотя отношения остаются исключительно дружескими.

В ролях

Основной состав

• Трит Уильямс — Доктор Эндрю Браун
• Грегори Смит — Эфрум Браун
• Эмили Ванкамп — Эми Эббот
• Дебра Муни — Эдна Харпер
• Джон Бизли — Ирв Харпер
• Вивьен Кардоне — Дилия Браун
• Крис Прэтт — Брайт Эббот
• Том Амандес — Доктор Гарольд Эббот-Младший
• Стефани Низник — Нина Фини
• Мэррилин Ганн — Роуз Эббот

Приглашённые звёзды

• Скотт Вульф — Доктор Джейк Хартман (38 эпизодов)
• Сара Дрю — Ханна Роджерс (38 эпизодов)
• Джан Броберг — Луиз (32 эпизода)
• Сара Ланкастер — Мэдисон Келлнер (20 эпизодов)
• Марсия Кросс — Доктор Линда Эббот (18 эпизодов)
• Майк Ирвин — Колин Харт (15 эпизодов)
• Джастин Балдони — Рид Бардэм (15 эпизодов)
• Нора Зехетнер — Лэйни Харт (12 эпизодов)
• Энн Хеч — Аманда Хэйс (10 эпизодов)
• Пол Уэсли — Томми Кэллахан (9 эпизодов)
• Стивен Р. МакКуин — Кайл Хантер (7 эпизодов)
• Бренда Стронг — Джулия Браун (5 эпизодов)
• Чарли Вэбер — Джей (5 эпизодов)
• Дилан Уолш — Карл Фини (3 эпизода)
• Филип Бэйкер Холл — Доктор Дональд Даглас (3 эпизода)
• Келли Карлсон — Ада (3 эпизода)
• Кейт Мара — Кейт Моррис (2 эпизода)
• Лиза Вальц — Дайан Шумахер (2 эпизода)
• Брук Невин — Элли (1 эпизод)

Производство

Съёмки

Съёмки проходили в Огдене, Сауз Солт Лейк и Дрэпер — не считая пилотного эпизода, который отсняли в городах Канмор, Денвер и Калгери.

Финал сериала

Финал сериала вышел в эфир в понедельник, 5 июня 2006 года, собрав у экрана 4,07 миллиона зрителей. Сценарий финала писался как и финал сезона, так и сериала — после слияния каналов «WB» и «UPN» и образования «CW Television Network» будущее сериала оставалось неясным. В итоге, авторы написали два финала: тот, что вышел в эфире и сцену, в которой появляется Мэдисон, создавая новую сюжетную линию для пятого сезона. Также, в начальной версии сценария эпизода, действие переносилось на 40 лет вперёд на похороны Энди. Однако от этой идеи отказались, так как нужны были дополнительные средства, а продюсеры надеялись, что шоу вернётся в новом сезоне.

Сериал был закрыт во многом для того, чтобы сконцентрировать бюджет канала для сериалов «Беглецы», который Дон Острофф закрыл после выхода третьего эпизода, и нового сезона «Седьмые небеса», который также подготовил финал сериала. Финал «Седьмых небес» посмотрели около 7 миллионов зрителей, а финал «Эвервуда» — около 4 миллионов, что помогло бы попасть сериалу в 5-ку лидеров, список которых был составлен в следующем году.

Релиз

Показ

Со 2 октября 2006 года повторы шоу были показаны на канале ABC Family. В Канаде повторы оказывались по четвергам на канале VisionTV. В Великобритании трансляция идёт на канале E4.

В России сериал транслировался на канале НТВ под названием «Любовь вдовца» — были показаны все четыре сезона сериала.

Критика

Роберт Бианко из «USA Today» не выразил особого восторга после премьеры шоу и присвоил 2 звезды из 4-х. Бианко отметил, что главная проблема сериала в том, что «непонятно, когда кукурузного сиропа становится слишком много», так как все сюжетные линии — сплошные клише. С другой стороны, обозреватель написал, что «в попытке найти подходящего компаньона для „Седьмых небес“ авторы нашли идеальный вариант — пейзажи великолепны, у Смита есть потенциал звезды, а Уилльямс довольно привлекателен — когда сценарий не заставляет его вести себя, словно его герой сумасшедший».

Представители организации «Parents Television Council» назвали сериал «самым худшим шоу для семейного просмотра» в сезоне 2003—2004 годов. Организация раскритиковала сериал за его отношение к вопросам секса — «особенно в отношении подростков», а также «как показывающее подросткам, что у беспорядочного секса нет последствий». «Entertainment Weekly», как бы там ни было, высоко оценил третий сезон сериала, поставив ему «A-» со словами «мыльные сюжеты — неожиданная беременность и взросление — раскрываются в сериале мастерски».

В 2003 году журнал «TV Guide» назвал сериал «Лучшим из тех, что вы до сих пор не видели».

Рейтинги

Сезонные рейтинги сериала предоставлены каналом The WB.

Сезон	Время показа	Премьера	Окончание	ТВ-сезон	Рейтинг	Рейтинг канала	Кол-во зрителей (в млн. человек)
1	Понедельник, 21:00	16 сентября 2002	19 мая 2003	2002-2003	#124	#3/17	4.8
2	Понедельник, 21:00	15 сентября 2003	10 мая 2004	2003-2004	#109	#4/19	4.6
3	Понедельник 21:00	13 сентября 2004	23 мая 2005	2004-2005	#117	#4/19	4.3
4	Четверг, 21:00 (29 сентября 2005 — 8 декабря 2005) Понедельник, 20:00 (27 марта 2006) Понедельник, 21:00 (3 апреля 2006 — 29 мая 2006) Понедельник, 20:00 (5 июня 2006)	29 сентября 2005	5 июня 2006	2005-2006	#130	#6/19	3.6

Награды

Сериал получил две премии «Эмми» — за «Лучшую главную музыкальную тему» (2003), написанную Блейком Нили, и за «Лучшее гостевое появление в драматическом сериале» (2004) Джеймсу Эрлу Донсу за роль Уилла Кливленда.

Трит Уилльямс получил две номинации на премию «Гильдии кино-актёров» в 2003 и 2004 годах за исполнение роли доктора Энди Брауна.

Продукция

Саундтрек

1. «Lonely People» — Jars Of Clay
2. «Trouble» — Кристин Херш
3. «These Days» — Griffin House
4. «The Only Living Boy In New York» — David Mead
5. «Summer Breeze» — Джейсон Мраз
6. «Father & Son» — Leigh Nash
7. «The Harder They Come» — Guster
8. «Don’t Be Shy» — Travis
9. «Operator (That’s Not The Way It Feels)» — Toby Lightman
10. «The First Time Ever I Saw Your Face» — Stereophonics
11. «Cathedrals» — Jump Little Children
12. «Main Title Theme From Everwood» — Blake Neely
13. «A Love Song» — Трит Уильямс

DVD

Компания «Warner Home Video» выпустила весь сериал на DVD в первом регионе. Большая часть музыки для релиза была заменена. Сериал также издавался во втором регионе: в Германии и Нидерландах, а первые два сезона — и в Венгрии. В четвёртом регионе — в Австралии — выходил лишь первый сезон.

Название	Кол-во эпизодов	Дата релиза
		Регион 1	Регион 2
The Complete First Season	23	7 сентября 2004	15 сентября 2010
The Complete Second Season	22	16 июня 2009	1 декабря 2010
The Complete Third Season	22	15 июня 2010	9 февраля 2011
The Complete Fourth Season	22	2 августа 2011	24 августа 2011

Ссылки

• «Любовь вдовца» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [web.archive.org/web/20060615080825/community.tvguide.com/thread.jspa?threadID=800002018 Интервью с Доном Остроффом о последних минутах шоу]
• [web.archive.org/web/20031108013454/www.historic25thstreet.com/winter03/filmeverwood.html О съёмках]
• [web.archive.org/web/20031014013204/tv.zap2it.com/tveditorial/tve_main/1,1002,274|83988|1|,00.html День на съёмках сериала — сезон 2]
• [insideeverwood.tripod.com/id11.html Последний день съёмок шоу]
• [www.vidiot.com/Everwood/ Промосериала на сайте Mr. Video]

Отрывок, характеризующий Любовь вдовца

– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.