Любовь и голуби
Поделись знанием:
К:Фильмы 1984 года
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
(перенаправлено с «Любовь и голуби (фильм)»)
| «Любовь и голуби» | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Киностудия «Мосфильм». |
| Длительность |
107 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Любо́вь и го́луби» — советская лирическая комедия, снятая в 1984 году на киностудии «Мосфильм» Владимиром Меньшовым по одноимённой пьесе, написанной театральным актёром Владимиром Гуркиным в 1981 году. Им же был написан и сценарий фильма[1].
Содержание
Сюжет
Василий Кузякин, работник леспромхоза, увлекающийся разведением голубей, живёт с женой Надеждой и тремя детьми: Людой, вернувшейся обратно из города после расставания с мужем, Лёнькой, весёлым парнем, любителем техники, и Олей, любимицей отца. Надежда считает мужа шалопаем и баламутом. По соседству с Кузякиными живут баба Шура и дядя Митя, в чьей семье тоже постоянный конфликт. Дед любит выпить, но жена пытается держать его в ежовых рукавицах. Однажды Василий получает производственную травму, а затем, в компенсацию за причинённый ущерб — путёвку на море. На курорте у Василия возникает роман с экзальтированной дамой Раисой Захаровной, которая своими удивительными рассказами и увлечениями просто завораживает его. В итоге с курорта Василий возвращается к новой возлюбленной, о чём они с Раисой рассказали семейству Кузякиных в письменном виде. Совместная жизнь Раисы и Василия не складывается, и он возвращается в деревню. Через некоторое время Надежда прощает его. Опасаясь негативной реакции сына Лёньки и жителей деревни, они встречаются тайком, но, узнав, что Надежда беременна, через два месяца возвращаются домой.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Александр Михайлов | Василий Кузякин |
| Нина Дорошина | Надежда Кузякина |
| Людмила Гурченко | Раиса Захаровна |
| Янина Лисовская | Людка |
| Игорь Лях | Лёнька |
| Лада Сизоненко | Оля |
| Наталья Тенякова | баба Шура |
| Сергей Юрский | дядя Митя |
| Владимир Меньшов | ведущий кадрили |
Съёмочная группа
| |
| музыкальная тема фильма | |
| | |
| Помощь по воспроизведению | |
- Автор сценария: Владимир Гуркин
- Режиссёр: Владимир Меньшов
- Оператор-постановщик: Юрий Невский
- Художник-постановщик: Феликс Ясюкевич
- Композитор: Левашов В. С., Безруков С. Н.
- Текст песен: Эдуард Успенский
- Звукорежиссёр: Раиса Маргачева
- Монтаж: Р. Песецкая
- Художник-гример: Э. Евсеева
- Костюмы: Наталья Монева
- Звукооператор: Эльдар Шахвердиев
- Дирижёр: Сергей Скрипка (в титрах не указан)
Награды
- Премия «Золотая ладья» на Международном кинофестивале комедий в Торремолиносе в 1985 году.
- Кинонаграды MTV Россия в 2009 году, номинация «Лучший Советский фильм».
Технические данные
- Производство: Мосфильм
- Художественный фильм, цветной,
- Посещаемость: 44,5 млн зрителей.
- Издание на VHS: 1 VHS, издатель: «Крупный План», 1997 г.
- Издание на mpeg4: 1 MPEG-диск, издатель: «Крупный План», 1997 г.
- Издание на других носителях: 1 Video CD-диск, издатель: «Крупный План», 1997 г.
- Издание на DVD: 1 DVD, звук 5.1, издатель: «Крупный План», 2003 г.
- Издание на DVD: 1 DVD, звук 5.1, издатель: «Крупный План», 2007 г. (реставрация звука и картинки)
- Издание на Blu-ray: 1 Blu-ray, звук DTS HD-MA 5.1, издатель: «Крупный План», 2010 г. (реставрация звука и картинки)
Съёмки
- В основе пьесы и фильма — реальная история семьи Василия и Надежды Кузякиных, живших на родине автора сценария фильма Владимира Гуркина — в городе Черемхово (Иркутская область). В 2011 году в Черемхове был установлен памятник героям фильма «Любовь и голуби» (скульптор — Карим Мухамадеев)[2].
- Для того, чтобы в конце картины заснять «расцветающее дерево», был использован знаменитый фокус с тростью, из которой выскакивают цветы. На съёмки был приглашён фокусник, к дереву прикрепили десять подобных тростей, с первого же раза сработали семь из них — кадр был снят с первого дубля.
- Съёмки фильма велись летом в Карелии, в городе Медвежьегорске. Дом на улице Нижняя, 12, где снимался фильм, был снесён после пожара в 2011 году, на его месте — новый коттедж, на окраине города, в доме на берегу реки Кумсы[3].
- Съёмки эпизода купания Раисы Захаровны и Василия велись в ноябре в Батуми (Грузия). Температура воды составляла 14 градусов[4].
- Во время съёмок эпизода, когда Василий выпадает из дверей своего дома в море, Александр Михайлов чуть не погиб. Актёр падал с пирса, под водой его раздевали водолазы, и он выныривал рядом с Гурченко уже в одних трусах. Снимали на самом деле не в море, а в открытом бассейне. Во время съёмок под водой водолаз долго не мог снять галстук; Михайлов чуть не утонул, галстук пришлось разрезать[5].
- По сценарию, Надежда — женщина средних лет, а баба Шура — старуха-пенсионерка. Однако актриса Нина Дорошина, исполнительница роли Надежды, на 10 лет старше Натальи Теняковой, сыгравшей бабу Шуру. На момент съёмок Дорошиной было 50 лет, а Теняковой — только 40. Александру Михайлову, исполнителю роли Василия, тоже было 40 лет.
- Сергей Юрский и Наталья Тенякова, сыгравшие супругов дядю Митю и бабу Шуру, — тоже муж и жена.
- Эдуард Успенский написал для фильма две песни. Одна из них, «Жгучее южное танго» идет по куплету за кадром в исполнении Сергея Менахина. Вторую песню, «Возвращайтесь домой, мужики!» (музыка Григория Гладкова), режиссёр в фильм не включил.
- В эпизоде, когда Василий тайком заглядывает в окно своего дома, его домочадцы смотрят по телевизору фильм «Москва слезам не верит», также снятый Владимиром Меньшовым.
- Эпизод, где Раиса Захаровна и Василий занимаются на тренажерах, был снят в Цандеровском институте механотерапии, который расположен в городе-курорте Ессентуки.[6].
- Когда дядя Митя рассуждает о поводе выпить, он листает отрывной календарь, во время чего произносит: «80 лет со дня рождения… Ух ты! А ей уж 80?». Возможно, имеется в виду актриса Татьяна Пельтцер, которая на момент съёмок праздновала своё 80-летие[7].
Премьеры
Напишите отзыв о статье "Любовь и голуби"
Примечания
- ↑ [www.close-up.ru/articles/detail.php?AID=8433 Интервью Владимира Меньшова о фильме]
- ↑ Надежда Бруй. [www.vsp.ru/social/2011/07/22/514042 «Любовь и голуби» прописались в Черемхове] // Сибирский энергетик. — 2011. — 22 июля.
- ↑ [www.panoramio.com/photo/25778060 Дом, где снимали «Любовь и голуби»]
- ↑ [goodnew.ru/films/100-lyubov-i-golubi-detali-i-fakty.html «Любовь и голуби»: детали и факты]
- ↑ [bigpicture.ru/?p=506592 «Любовь и голуби»: детали, факты и редкие кадры из фильма]
- ↑ [www.kirova33.ru/news/id670/ Ессентуки - самый близкий город к Кисловодску]
- ↑ [sovietime.ru/sovetskoe-kino/liubov-i-golubi-detali-i-fakti/stranitsa-5 Любовь и голуби: детали и факты]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0087650/releaseinfo Lyubov i golubi (1984) — Release dates]
Ссылки
- Смотреть фильм [cinema.mosfilm.ru/films/film/1980-1989/lyubov-i-golubi/ «Любовь и голуби»] в онлайн-кинотеатре «Мосфильма»
- [www.nashfilm.ru/sovietkino/924.html Любовь и голуби] на сайте Наш Фильм
- [www.kino-teatr.ru/kino/art/kino/390/ «За углом комедии»] рецензия на фильм
- Василий Яшкинас. [www.proza.ru/2011/01/10/1054 Почему Любовь и голуби снимали не в Сибири]. Проза.ру (10.01.2011). Проверено 10 января 2011. [www.webcitation.org/67lGnakoR Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
- [kaksnimali2.ru/kaksnimali/comedy/164-kak-snimali-film-ljubov-i-golubi.html Как снимали фильм — Любовь и голуби, фотографии]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Любовь и голуби
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
