Любовь к трём цукербринам
| Любовь к трём цукербринам | |
 Обложка первого издания | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
| Издательство: | |
«Любовь к трём цукербринам» — двенадцатый роман Виктора Пелевина, вышедший в издательстве «Эксмо» и поступивший в продажу 9 сентября 2014 года. Первый тираж — 70 000 экземпляров[1]. Одновременно с бумажной версией вышла и аудиоверсия (озвучивание — Сергей Чонишвили, издатель — Издательский Дом Союз).
Сюжет
В пресс-релизе сообщается, что новая книга Пелевина — это «динамичная элегия нашего дня, пропитанная горечью разочарований и парадоксальностью выводов». Среди «трендов», затронутых в ней, — Facebook, Google, Украина, толерантность, культ потребления, интернет-зависимость, информационное рабство и терроризм. Философские размышления героев проходят на фоне популярной мобильной игры Angry Birds.
Сам термин цукербрин образован как синтез двух гигантов современной web-индустрии — Сергея Брина и Марка Цукерберга. Основным героем романа является «технический спасатель мира». В романе он называется Киклоп. Конечно, он не первый и не последний такой представитель, обитающий на земле. За всю историю нашего существования они ходили среди нас и наблюдали за происходящим. И для таких как Киклоп существовали жесткие правила, в рамках которых они должны были действовать. Правила не могли поменяться, несмотря на их странное трактование. Даже если им было что-то неугодно (исходя из личного восприятия добра и зла), Киклопы не могли воспользоваться силой только исходя из собственных побуждений.
В сюжете книги также упомянут Майдан в столице Украины, Крымский полуостров и найденный после побега Януковича золотой батон.
Также в названии романа очевидна аллюзия на Любовь к трём апельсинам — сказочную пьесу, фьябу, написанную Карло Гоцци в 1760 году.
Напишите отзыв о статье "Любовь к трём цукербринам"
Примечания
- ↑ [www.soyuz.ru/-/a/afisha/news/z/name/_news/name2/victor_pelevin_2014/cat/index Виктор Пелевин выпускает «Любовь к трём цукербринам»]
Ссылки
|
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Любовь к трём цукербринам
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
