Любоя, Даниел

Даниел Любоя
Общая информация
Родился	Винковци, СФРЮ
Гражданство	СРЮ/Сербия и Черногория Сербия
Рост	189 см
Вес	80 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1998—2000	Сошо	62 (20)
2000—2004	Страсбур	121 (34)
2004—2006	Пари Сен-Жермен	42 (7)
2005—2006	→  Штутгарт	26 (8)
2006—2009	Штутгарт	3 (0)
2006—2007	→  Гамбург	16 (5)
2008	→  Вольфсбург	8 (1)
2007—2009	→  Штутгарт II	1 (0)
2009—2010	Гренобль	34 (10)
2010—2011	Ницца	30 (5)
2011—2013	Легия	56 (23)
2013—2014	Ланс	30 (8)
Национальная сборная**
2003—2006	Сербия и Черногория	16 (1)
2006	Сербия	2 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Да́ниел Лю́боя (серб. Данијел Љубоја; 4 сентября 1978, Винковци, СФРЮ) — сербский футболист, нападающий.

Клубная карьера

Играл за молодёжные клубы «Цибалия», «Осиек» и белградскую «Црвену Звезду». В 1998 году перешёл в французский «Сошо». В течение двух лет игры за клуб забил 20 мячей в 64 матчах. Перед стартом сезона 2000/01 Даниел перешёл в «Страсбур», в составе которого забил 34 мяча в 123 матчах. В зимнее трансферное окно 2003/04 года Любоя перешёл в столичный «Пари Сен-Жермен». В 42 матчах за «ПСЖ» забил 7 мячей. В том же сезоне сыграл 5 матчей в Лиге чемпионов. В 2005 году на правах аренды перешёл в немецкий «Штутгарт», где играл в нападении в паре с Йон-Даль Томассоном. В августе 2006 года Даниел на правах аренды перешёл в «Гамбург». Отыграв полтора сезона в «Гамбурге» в январе 2008 года Любоя был отдан в аренду в «Вольфсбург». В июле 2008 года вернулся в «Штутгарт», но был отдан в фарм-клуб команды — «Штутгарт II». После четырёх лет в Германии 23 июля 2009 года игрок вернулся во Францию, где подписал контракт с клубом «Гренобль». 31 августа 2010 года Любоя перешёл в «Ниццу», подписав контракт на один сезон. В новом клубе дебютировал 12 сентября в домашнем матче против «Бордо». Первый гол за «Ниццу» Даниэль забил 25 сентября в матче против «Ренна». В сезоне 2013/14 выступал за «Ланс» которому помог выйти в Лигу 1. 9 августа 2014-го года расторг контракт с "кроваво-золотыми". Ныне является свободным агентом.

Международная карьера

В составе сборной Сербии и Черногории провёл 19 матчей и забил один мяч. Участник чемпионата мира в Германии.

Достижения

• Чемпион Польши (1): 2012/13
• Обладатель Кубка Франции — 2001, 2004
• Обладатель Кубка Польши — 2012, 2013
• Серебряный призёр чемпионата Франции — 2004
• Серебряный призёр Лиги 2 — 2001/02
• Финалист Суперкубка Франции — 2001, 2004

Ссылки

• [www.lfp.fr/joueur/detail_tempsJeu.asp?no_joueur=11792&code_evt=D1 Профиль на сайте Лиги 1]  (фр.)
• [www.transfermarkt.com/ljuboja/profil/spieler/5630 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.90minut.pl/kariera.php?id=6722 Профиль на сайте 90minut.pl] (польск.)
• [www.national-football-teams.com/player/5836.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=1249 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)

Отрывок, характеризующий Любоя, Даниел

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.