Люди-кошки (фильм, 1942)

Люди-кошки
Cat People
Жанр	Фантастика драма
Режиссёр	Жак Турнёр
Продюсер	Вэл Льютон
Автор сценария	ДеВитт Бодин
В главных ролях	Симона Симон Кент Смит Джейн Рэндольф Том Конуэй
Оператор	Николас Мусурака
Композитор	Рой Уэбб
Кинокомпания	RKO Radio Pictures Inc.
Длительность	73 мин.
Бюджет	134 тыс. $
Страна	США США
Год	1942
IMDb	ID 0034587
Выход фильма «Люди-кошки» (оригинальное название — Cat People)

К:Фильмы 1942 года

«Люди-кошки» (англ. Cat People, 1942) — американская фантастическая драма режиссёра Жака Турнёра, первый из серии триллеров 1940-х годов, спродюсированных Вэлом Льютоном.

Премьера фильма состоялась 6 декабря 1942 года, а его широкий прокат начался 25 декабря того же года. Рекламным слоганом фильма была фраза «Поцелуй меня — я загрызу тебя до смерти!»

Кассовые сборы в США — около 4 миллионов долларов.

Сюжет

Молодой инженер Оливер Рид (Кент Смит) знакомится в зоопарке возле клетки с чёрным леопардом с удивительно красивой девушкой, эмигранткой из Сербии Иреной Дубровной (Симона Симон). У них завязывается роман, затем они становятся мужем и женой. Но Ирена боится, что её близость с Оливером может разбудить древнее проклятие её рода — по рассказанной ею легенде, во время турецкой оккупации жители её родной деревни обратились к дьяволопоклонству и приобрели способность превращаться в минуты ярости и страсти в огромных кошек. Из-за страха перед этим проклятием она отказывает мужу в близости.

Оливер считает, что у Ирены не в порядке психика и советует ей обратиться к психоаналитику, доктору Луису Джадду (Том Конуэй). Тот пытается рационализировать страхи Ирены, её лечение движется успешно. Однако Оливер неожиданно для себя влюбляется в свою коллегу Элис Мур (Джейн Рэндольф), и она отвечает ему взаимностью. Ирена начинает что-то подозревать и принимается преследовать Элис. Та слышит в темноте рычание зверя и видит странные тени, её купальный халат располосован когтями огромной кошки. Элис обращается в доктору Джадду и предупреждает его, что Ирена может быть опасна. Джадд успокаивает её, показывая, что вооружён тростью со спрятанным внутри клинком.

Оливер признается Ирене, что он и Элис любят друг друга, и предлагает Ирене развод. Та впадает в депрессию. Доктор Джадд, который успел полюбить Ирену, пытается её успокоить и целует девушку, которая после этого преображается в чёрного зверя и убивает доктора. Ускользнув из квартиры, Ирена отправляется в зоопарк и открывает клетку с чёрным леопардом. Зверь, выпрыгнув из клетки, убивает её, и Оливер с Элис становятся свидетелями того, как мёртвое тело Ирены превращается в труп огромной чёрной кошки.

В ролях

• Симона Симон — Ирена Дубровна-Рид
• Кент Смит — Оливер Рид
• Джейн Рэндольф — Элис Мур
• Том Конуэй — доктор Луис Джадд
• Джек Холт — Командор
• Алан Напье — Док Карвер (в титрах не указан)
• Тереза Харрис — Минни (в титрах не указана)
• Элизабет Рассел — женщина, похожая на кошку

Интересные факты

• Именно этот фильм ввёл в практику приём, когда нагнетание напряжённости не приводит к пугающему событию, заканчивается «пшиком». Этот приём в практике Голливуда с тех пор называется «автобус», так как в одной из сцен «Людей-Кошек», когда Элис идёт по ночной улице, зритель слышит что-то вроде кошачьего шипения и ожидает, что сейчас на женщину нападет пантера, а звук оказывается шумом мотора подъезжающего автобуса.
• По ходу фильма первоначально нигде не предполагалось показывать Ирену, превратившуюся в зверя. Когда студийный супервайзер Лу Остроу потребовал, чтобы в соответствующих сценах фильма появилась пантера, Жак Турнёр отказался это требование выполнять, и Остроу приказал уволить режиссёра. Вэлу Льютону удалось замять скандал тем, что сцена с нападающей пантерой была снята, но при пониженном свете и в итоге разглядеть зверя среди теней на экране было совершенно невозможно.
• Фильм так долго не сходил с экранов, что некоторые критики, первоначально картину ругавшие, затем посмотрели его снова и поправили свои рецензии на более позитивные.
• В 1944 году на экраны вышло продолжение этого фильма Проклятие людей-кошек (The Curse of the Cat People).
• В 1982 году был снят ремейк — фильм режиссёра Пола Шредера «Люди-кошки» (Cat People). Сюжет в ремейке был существенно изменён, а главные роли сыграли Настасья Кински и Малкольм Макдауэлл.
• В 1993 году фильм, как имеющий большое художественное значение, был внесен в Национальный кинореестр США.

Ссылки

• «Люди-кошки» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v8596 Люди-кошки] (англ.) на сайте allmovie

Отрывок, характеризующий Люди-кошки (фильм, 1942)

Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.