Люди и звери

Люди и звери
Жанр	Кинороман
Режиссёр	Сергей Герасимов
Кинокомпания	Киностудия им. М. Горького DEFA
Страна	СССР СССР ГДР ГДР
Год	1962
IMDb	ID 0056205
Выход фильма «Люди и звери»

К:Фильмы 1962 года

«Лю́ди и зве́ри» — художественный фильм режиссёра Сергея Герасимова по либретто Т. Ф. Макаровой.

Сюжет

В основе сюжета — драматическая судьба командира Красной армии Алексея Ивановича Павлова. Попав в январе 1942 года подо Мгой в плен и оказавшись в числе перемещённых лиц, герой не сразу решился на возвращение в СССР. Поскитавшись по чужбине 17 лет, Алексей все же вернулся на родину. Алексей едет к своему родному брату (Виталий Доронин) на юг страны в Севастополь.

Он случайно встречает Анну Андреевну (врача), которую спас от смерти в блокадном Ленинграде. Она путешествует на автомобиле марки «Москвич» из Москвы и тоже на юг, со своей дочерью Таней; она предлагает ему присоединиться к ним. Алексей в дороге рассказывает о своих мытарствах за границей.

Первую остановку они делают на берегу водоёма, варят кулеш на костре, выпивают по рюмочке, пьют чай в пакетиках, разговаривают и ложатся спать. Ночью на Алексея наплывают воспоминания. В Аргентине он захворал, но несмотря на это он продолжает работу по рубке тростника. Вместе с ним работает Василий Клячко (Михаил Глузский) и его друг Саватеев (Вадим Захарченко) с которыми они вместе сидели в лагере. Приезжает проверяющий и увольняет Алексея. Клячко и его друг отправляются вместе с ним к управляющему, чтобы оспорить это увольнение. Их встречает сеньора (Татьяна Гаврилова). Воспоминания заканчиваются и наутро Алексей снова едет на юг.

В посёлке на дороге, перед их автомобилем, происходит авария: пьяный водитель на грузовом автомобиле сбивает мотороллер с молоком. Анна оказывает первую помощь и уезжает в медпункт, а Алексей остаётся с Татьяной в посёлке. Он делится с неё своими размышлениями: «в каждом человеке сидит зверь», есть люди без зверей: «на них держится земля». Затем он рассказывает Татьяне о своих заключениях в лагерях. В начале он был в Майданеке, затем в Дахау, а в конце войны в Бухенвальде. Из Майданека он пытался бежать в одиночку, из Дахау уже вчетвером бежали. Затем рассказывает, как он сидел в Дахау и как их освободили американцы из Бухенвальда перед капитуляцией. Затем он написал письмо своему брату, так как все остальные близкие погибли в блокадном Ленинграде, но брат не ответил. Затем он работал в Судане и Канаде, а в Аргентине лакеем. Затем наступает ночь и они ложатся спать на сеновале в доме «хозяйки» (Манефа Соболевская). Алексей остаётся один и на него опять наплывают воспоминания. Сеньора знакомится с ними: она тоже русская по фамилии Щербацкая, а по мужу-немцу — Хартман. Она приглашает его работать в дом лакеем и водителем. Она влюбляется в него. Показывает ему свои картины, которые сама нарисовала. Знакомит его со своим троюродным дядей Львом (Сергей Герасимов), который отзывается о её художестве словами: «бездарна как лошадь», но при этом: «чертовски богата». Тем не менее Алексей ссорится со своей сеньорой Марией Николаевной, после того как она съездила в Россию и заявила, что «Россия это страна нищих, в стране утрачены идеалы». Затем воспоминания прекращаются, наступает утро и они опять едут на юг. В дороге он рассказывает, что после Аргентины переехал работать шофёром-механиком в Гамбург к двум братьям, старшего зовут Зигфрид. Они постоянно испытывали его терпение и проявляли фашистские настроения. К ним приходил Цезарь Касто (Тульке), который был расположен к Алексею. Затем Алексей неожиданно встречает своих старых друзей Клячко и Саватеева. Затем Алексей ссорится с братьями и увольняется. Затем он в кафе подрался со своими друзьями Клячко и Саватеевым из-за того, что они не разделяли его взглядов о возвращении на родину. От безысходности Алексей вешается. Но его спасает немка Фрау Вильде. «Первое, что я увидел, когда меня вынули из петли, было лицо Человека» — так Алексей о ней отозвался. Далее рассказ его прекращается и они въезжают в Запорожье к родственникам Анны и Татьяны. Из летнего домика, выбегает женщина Варвара Андреевна (Олеся Иванова) — сестра Анны Андреевны, которая говорит со скоростью 5 слов в секунду и спрашивает: «А шо у вас там приключилося?». В речи коренной запорожанки и настоящей жены заводчанина не раз упоминается слово «завод», и она искренне сокрушается по поводу всех неполадок и происшествий, которые якобы на нем приключились. И после того, как соседка с пулеметной скоростью речи говорит о том, что тоже ждёт супруга с завода, женщина посылает сына на предприятие — «Узнать, шо там такое!». Подросток без проблем попадает в сталеплавильный цех, взяв с собой на экскурсию Алексея. Алексей осматривает запуск нового прокатного стана. На заводе стоит грохот и когда начинает играть оркестр, якобы в честь запуска — то его не слышно. Потом происходит застолье и звучат различные народные песни: «Знову цвітуть каштани», «Ой ти, Галю, Галю молодая…». Затем показывают семью брата Алексея — к ним пришло письмо от него. Но жена брата Валентина Сергеевна Павлова (Олеся Иванова) не хочет, чтобы приезжал его брат и открывается, что уже 15 лет как эти письма получает и сжигает, а Пётр из-за своей жены во всех анкетах ставит, что брат мёртв. Валентина тоже хочет сжечь и это письмо. Братья не могут встретиться, но ситуацию спасает Татьяна. Она приходит домой в семью брата, а его сыну Юрию (Сергей Никоненко) рассказывает об Алексее, который является его родным дядей. Братья встречаются.

Прочие сведения

• Фильм был запрещён из-за названия и из-за сцен «капитализма с человеческим лицом». Он не был показан даже в 1986 году, когда шла ретроспектива фильмов Герасимова.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
• Несколько сцен в фильме сняты в Запорожье, куда едет Анна Андреевна, чтобы навестить своих родных, а также показан восстановленный после войны Севастополь, где живёт брат главного героя. Отдельные сцены снимались на Кубе и в ГДР.
• В начале фильма, когда сломался автомобиль, Таня читала стихотворение В. Рождественского «Путешествие» (сборник «Золотое веретено», 1921):

«Нет, ни Генуя, ни Флоренция,

Ни высокий, как гимны, Рим…».

• Мария Николаевна Хартман-Щербацкая хвалится картиной М. Нестерова «Дмитрий, царевич убиенный».
• Главный актёр фильма Н. Н. Ерёменко также, как и его герой, попал в плен в 1942 году и долгое время находился в концлагере.

В ролях

• Николай Ерёменко ст. — лейтенант Алексей Иванович Павлов
• Тамара Макарова — Анна Андреевна Соболева
• Жанна Болотова — Таня Соболева
• Виталий Доронин — Пётр Иванович Павлов, брат Алексея
• Наталья Медведева — Валентина Сергеевна Павлова, жена брата
• Сергей Никоненко — Юрий Павлов
• Олеся Иванова — Варвара Андреевна, сестра Анны Андреевны
• Анастасия Филиппова — Степанида Гавриловна, бабушка
• Михаил Глузский — Василий Клячко
• Вадим Захарченко — Саватеев
• Татьяна Гаврилова — Мария Николаевна Хартман-Щербацкая
• Сергей Герасимов — Константин Константинович Львов-Щербацкий
• М. Рувель — Фрау Вильде
• Станислав Михин — инспектор ГАИ
• Июнге — Зигфред
• Руссе — Отто
• Вернер Тёльке (в титрах — В. Тульке) — Цезарь
• Станислав Бородокин — Вовка
• Майя Булгакова — Галина
• Манефа Соболевская — хозяйка дома с сеновалом
• Раиса Конюхова — хуторянка
• Константин Барташевич — Кузнецов, директор завода

Съёмочная группа

• Автор сценария: Сергей Герасимов, Тамара Макарова
• Режиссёр: Сергей Герасимов
• Оператор: Владимир Рапопорт
• Художник: Борис Дуленков, Мариам Быховская
• Музыка: Хачатурян, Арам Ильич

Ссылки

• [krasnoe.tv/node/10353 Люди и звери] на Красном ТВ
• Хроменко А. [ostrov.zp.ua/home/item/lyudi-i-zveri-na-zavode.html Люди и звери на заводе] // Остров свободы. — 02.02.2011. — № 5 (271).

Отрывок, характеризующий Люди и звери

– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.