Людовик II Анжуйский
| Людовик II Анжуйский фр. Louis II d'Anjou<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Людовик II Анжуйский | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1384 — 1417 | |||
| Предшественник: | Людовик I Анжуйский | ||
| Преемник: | Людовик III Анжуйский | ||
| |||
| 1384 — 1417 | |||
| (под именем Людовик III) | |||
| Предшественник: | Людовик I Анжуйский | ||
| Преемник: | Людовик III Анжуйский | ||
| |||
| 1384 — 1417 | |||
| Предшественник: | Людовик I Анжуйский | ||
| Преемник: | Людовик III Анжуйский | ||
| Рождение: | 5 октября 1377 | ||
| Смерть: | 29 апреля 1417 (39 лет) | ||
| Род: | Анжуйский дом династии Валуа | ||
| Отец: | Людовик I Анжуйский | ||
| Мать: | Мария де Шатильон | ||
| Супруга: | Иоланда Арагонская | ||
| Дети: | Людовик III, Мария, Рене, Иоланда, Карл | ||
Людовик II Анжуйский (фр. Louis II d'Anjou; 5 октября 1377 — 29 апреля 1417) — герцог Анжу, граф Мэна и Прованса, титулярный король Неаполя, сын Людовика I Анжуйского и Марии Блуаской. После смерти отца унаследовал герцогство Анжу и графство Мэн во Франции, фактически независимый Прованс и претензии на корону Неаполя.
Биография
В 1389 году авиньонский антипапа Климент VII даровал Людовику инвеституру на Неаполь, так как царствовавший в Неаполе король Владислав был отлучён этим антипапой в 1386 году. В 1390 году Людовик II и его мать сумели с помощью наёмной армии захватить Неаполь, а король Владислав и его мать-регентша Маргарита Дураццо бежали в Гаэту. Короли-соперники имели примерно равные силы, поэтому война между ними растянулась на 10 лет. В 1399 году Владислав, выгодно женившийся, сумел на средства от приданого собрать значительную армию и выбить Людовика из Неаполя.
Последующие 10 лет Людовик жил во Франции, принимая участие на стороне арманьяков в перипетиях междоусобной войны арманьяков и бургиньонов в царствование Карла VI.
В 1409 году Людовик по призыву пизанского антипапы Александра V освободил Рим от оккупировавшего «вечный город» Владислава. Совместно с преемником Александра V антипапой Иоанном XXIII Людовик вторгся в пределы Неаполитанского королевства и разгромил Владислава при Роккасекка (Roccasecca) в 1411 году. В последующие годы Людовик и Иоанн XXIII растеряли симпатии неаполитанской знати и были вынуждены отступить.
Людовик II был женат на Иоланде Арагонской (1384—1443), сыгравшей значительную роль во французской истории при Карле VII. Их сыновья Людовик III (1403—1434), Рене Добрый (1409—1480) последовательно унаследовали Анжу, Прованс и претензии на Неаполь. Третий сын Карл Мэнский (1414—1472) играл значительную роль при дворе своего зятя Карла VII женатого на его сестре Марии, а его сын Карл IV Мэнский (1436—1481) завершает историю анжуйской ветви Валуа. Дочь Людовика II Мария Анжуйская (1404—1463) вышла замуж за Карла VII. Ещё одна дочь Иоланда (1412—1440) — жена Франциска I (1414—1450), герцога Бретонского (1442—1450).
Семья
Жена Иоланда Арагонская (1384—1443) их дети:
- Людовик III (1403—1434)
- Мария Анжуйская (1404—1463) вышла замуж за Карла VII
- Рене Добрый (1409—1480)
- Иоланда (1412—1440) — жена Франциска I (1414—1450), герцога Бретонского (1442—1450)
- Карл Мэнский (1414—1472)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 мая 2011 года. |
Напишите отзыв о статье "Людовик II Анжуйский"
Отрывок, характеризующий Людовик II Анжуйский
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
