Людовик II (граф Фландрии)
| Людовик II фр. Louis de Male<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Людовик II</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1346 — 1384 | |||
| Предшественник: | Людовик I Неверский | ||
| Преемник: | Маргарита III | ||
| |||
| Предшественник: | Людовик I Неверский | ||
| Преемник: | Маргарита III | ||
| |||
| 1346 — 1384 | |||
| Предшественник: | Людовик I Неверский | ||
| Преемник: | Филипп II Смелый | ||
| |||
| 1382 — 1384 | |||
| Предшественник: | Маргарита I | ||
| Преемник: | Филипп II Смелый | ||
| |||
| 1382 — 1384 | |||
| Предшественник: | Маргарита I | ||
| Преемник: | Филипп II Смелый | ||
| Рождение: | 25 ноября 1330 Маль, Фландрия | ||
| Смерть: | 30 января 1384 (53 года) Лилль или Сен-Омер, Фландрия | ||
| Род: | Дом Дампьер | ||
| Отец: | Людовик I Неверский | ||
| Мать: | Маргарита I Французская | ||
| Супруга: | Маргарита Брабантская | ||
| Дети: | Пьер, Шарль, Маргарита III | ||
Людовик (Луи) II Мальский (фр. Louis de Male; 25 ноября 1330, Маль, Фландрия — 30 января 1384, Лилль или Сен-Омер, Фландрия) — граф Фландрии с 1346 года, граф Невера и де Ретеля под именем Людовик III с 1346 года, граф Артуа и пфальцграф Бургундии с 1382 года из дома Дампьер, сын графа Фландрии Людовика I Неверского и Маргариты Французской, графини Артуа и Бургундии, дочери короля Франции Филиппа V Длинного.
Содержание
Юность
Будучи сыном французской принцессы, Людовик воспитывался при французском дворе. Он сражался вместе с отцом в битве при Креси, но сумел избежать гибели. Отец его погиб в этой битве, после чего Людовик унаследовал все его владения — графства Фландрия, Невер и Ретель. Людовик смог вернуть контроль над Фландрией, из которой был изгнан его отец в 1339 году.
Начало правления (1346—1349)
С ноября новый граф стал править во Фландрии. Но Гент, где господствовали коммуны ткачей, хотел навязать графу английский брак как гарантию снабжения островной шерстью. Молодой граф воспользовался соколиной охотой чтобы убежать во Францию, а затем в Брабант, где в 1347 году он сочетается браком с Маргаритой Брабантской, дочерью союзника короля Франции. Гент незамедлительно восстает (1347—1349).
Но недовольство в городе и желание Брюгге, Лилля и Ипра оспаривать гегемонию ослабило мятеж в Генте, тем более, что ужасная эпидемия чёрной чумы свирепствовала во Фландрии в 1348 году. Вопреки всем ожиданиям, 25 августа 1348 года граф подписал договор о нейтралитете с королём Англии, и оказав давление на оставшиеся восставшие города (Грамонт, Дендермонде, Ауденарде) вновь победно укрепился во Фландрии. Гентские ткачи были в конечном счете ослаблены из-за усиления других объединений ремесленников.
Благополучное время (1349—1379)
Граф старался найти баланс между интересами партий, ориентировавшихся на Англию и Францию, а также сохранять нейтралитет в Столетней войне.
После смерти тестя, герцога Брабанта Жана III, он потребовал у его преемников — старшей дочери Жанны и её мужа Венцеля Люксембургского продажи Мехелена и выплаты денежного платежа для своей супруги, что было отклонено. Людовик тогда захватил Брабант и Брюссель, и завоевал герцогство. Брабантцы восставали (24-29 октября 1356 года), но неудачно. По итогам заключённого 4 июня 1367 года мирного договора, Людовик получал титул герцога Брабантского, а также присоединял к своим владениям Антверпен.
Одним из самых важных дел его правления становится брак единственной дочери и наследницы Маргариты. Этому было посвящена напряженная дипломатическая деятельность, ибо на кону стояло богатое наследство, страстно желаемое англичанами и французами. В 1357 году Маргарита вышла замуж за Филиппа, герцога Бургундского. Смерть молодого герцога в 1361 году спровоцировала неожиданное возвращение Артуа, так как мать Людовика унаследовала эту провинцию.
Расположенный к английскому браку, Людовик II заставил сочетаться Маргариту в 1369 году с новым герцогом Бургундии Филиппом II Смелым, младшим братом короля Франции Карла V, взамен чего валлонская Фландрия (Лилль, Дуэ, Оршэ) возвращалась к графству (25 апреля 1369 года).
Внутренняя политика
Людовик укреплял централизованную государственную власть, финансовую и судебную системы. Административная политика графа в значительной мере подготовила будущие действия бургундских герцогов: для того, чтобы уравновешивать власть городов, он присоединил к трем «Членам» Фландрии четвертую — Брюгге, кампании блюда, когда страна окружила порт. Он разделил Совет (Курия) на специализированные органы (будущая совещательная комната судей, судебное заседание совета), Совет теперь стал органом политических дел, отделённый от лица графа. Были также созданы новые должности: судебный правитель, общий сборщик и генеральный прокурор. Граф окружил себя юристами.
Конец правления (1379—1384)
Последние годы были отмечены возобновлением противостояния с горожанами. Требование об оплате жителями Гента проведения рыцарского турнира вызвало мятеж белых шаперонов (названные так из-за знака отличия мятежников), начавшемся в 1379 году и закончившемся только после смерти Людовика. Ткачи захватили власть в Генте (август 1379 года), а затем и в оставшейся части северной Фландрии. Граф укрылся в Лилле, а затем переехал в Брюгге. Там ему удалось чудом спастись, когда мятежники, ведомые Филиппом ван Артевельд, разбили графские войска и захватили Брюгге. Возвратившийся в Лилль, который он унаследовал от своей матери (9 мая 1382 года), граф был вынужден запросить помощи для подавления восстания у своего сюзерена — французского короля Карла VI .
В октябре 1382 года в Аррасе было собрано 10 тыс. конных воинов, к которым присоединились арбалетчики и пехотинцы. Мост через реку Лис был разрушен, ценой огромного напряжения французам удалось переправиться на другую сторону вброд и, восстановив подручными средствами мост, захватить первый фламандский город Коммин. В следующей битве — при Розебеке (27 ноября 1382 года), король рвался в сражение, пытаясь принять участие в рукопашной как простой солдат, от чего герцог Бургундский насилу смог его удержать. Французы одержали полную победу, после чего война была практически закончена. Несколько фландрских городов были разграблены, на остальные наложены высокие пошлины и штрафы, иногда превосходившие вчетверо то, что принято было платить при прежних правлениях.
Плодами победы воспользовался зять графа — Филипп II Смелый, который с тех пор начал устанавливать над графством свою власть.
В 1382 году умерла мать Людовика, в результате чего он унаследовал её владения — графства Бургундия и Артуа, значительно увеличив свои владения.
Сам он умер 30 января 1384 года в Лилле. Оба его сына умерли рано, поэтому все его огромные владения (Фландрия, Невер, Ретель, Артуа, Франш-Конте) унаследовала его дочь Маргарита. Эти земли стали основой для Нидерландских владений Бургундского дома.
Персона
В частной жизни Людовик II предстаёт перед нами как типичный дворянин своего времени. Он поддерживал зоопарк, окружил себя театром бродячих акробатов и организовывал рыцарские турниры, тратя много денег на развлечения. Считается, что у него осталось 11 внебрачных детей. Часто не имея достаточного количества денег, он все больше и больше обирал фламандские города, что вызвало недовольства в Ипре, Брюгге и Генте.
Брак и дети
Жена: с 1 июля 1347 (Сен-Квентин, Франция) Маргарита Брабантская (9 февраля 1323—1368), дочь Жана III, герцога Брабанта и Лимбурга
- Пьер (ум. 3 марта 1376)
- Шарль
- Маргарита (30 апреля 1350—16/21 марта 1405), графиня Фландрии (Маргарита III), графиня Невера (Маргарита I), пфальцграфиня Бургундии и графиня Артуа (Маргарита II) с 1384, Ретеля (Маргарита I) в 1384—1402; 1-й муж: с 14 мая 1357 Филипп I Руврский (5 августа 1346 — 21 ноября 1361), граф Артуа и пфальцграф Бургундии с 1347, граф Оверни и Булони с 1360; 2-й муж: с 19 июня 1369 (Гент) Филипп II Смелый (7 января 1342 — 27 апреля 1404), герцог Бургундии с 1363
Библиография
- Устинов В.Г. Столетняя война и войны Роз. — М.: АСТ: Астрел; Хранитель, 2007. — С. 637. — ISBN 978-5-17-042765-9.
- Karl Theodor Wenzelburger. Ludwig III. von Male // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 19. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1884. — S. 546—547. (нем.)
Напишите отзыв о статье "Людовик II (граф Фландрии)"
Ссылки
- [www.genealogy.euweb.cz/flanders/flanders5.html Сайт Мирослава Марека]
Отрывок, характеризующий Людовик II (граф Фландрии)
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
