Людо-нарративный диссонанс
Лудонарративный (или людо-нарративный) диссонанс — это конфликт между сюжетом видеоигры и игровым процессом. Впервые термин был упомянут Клинтом Хокингом[1] — бывшим креативным директором LucasArts (а затем и Ubisoft) в его блоге в 2007 году. Данный термин входит в область [en.wikipedia.org/wiki/Ludology игровых исследований].
Содержание
Описание термина
Смысл термина указывает на конфликт между повествованием видеоигры и её непосредственным игровым процессом. Клинт Хокинг применил его к BioShock, говоря о том, что игра раскрывает тему самоотречения и помощи другим, в то время как сам игрок абсолютно эгоистичен, какой бы вариант прохождения игры он не выбрал.
К более конкретным примерам также относят игру Call of Duty 4: Modern Warfare, в которой игрок мог убить своих помощников в процессе игры, при этом никак не влияя на дальнейшее повествование. Подобные события превышают лимит приостановки неверия игрока и приводят к разрушению эффекта погружения.[2]
В видеоигру "Uncharted 4", главный герой которой часто приводится как пример лудонарративного диссонанса из-за несоответствия его образа (обаятельный вор) и игровых механик серии (включающих частые перестрелки, в которых он убивает сотни противников), было добавлено игровое достижение "Лудонарративный диссонанс", которое игрок может получить, убив 1000 человек.
Произношение
Так как термин создан путем соединения латинского “ludos” — игра и “narrare” — рассказывать, возможны два варианта прочтения: "лудонарративный" и "людо-нарративный" диссонанс. Однако из-за созвучия с англоязычным вариантом произношения и во избежание путаницы с корнем "люд" русского языка специалисты предпочитают использовать термин лудонарративный.
Напишите отзыв о статье "Людо-нарративный диссонанс"
Примечания
Ссылки
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)Отрывок, характеризующий Людо-нарративный диссонанс
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
