Люинь, Шарль д’Альбер

Шарль д’Альбер Люинь

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Шарль д’Альбер (фр. Charles d’Albert; 5 августа 1578 — 15 декабря 1621) — фаворит (миньон) французского короля Людовика XIII, который ради него восстановил упразднённое звание коннетабля Франции и сделал его первым герцогом де Люинем (фр. duc de Luynes). Его потомки неофициально носят герцогский титул до сего дня.

Биография

Происходил из захудалого дворянского рода тосканского происхождения (Альберти). Служил пажом при дворе своего крёстного отца, Генриха IV. Затем его приставили к дофину (позже Людовику XIII), и он сумел заслужить расположение принца, выучив его дрессировать птиц. Сближала их обоих и страсть к охоте. Историки до сих пор спорят о характере их отношений — была ли это дружба, или нечто большее.

Когда Людовик XIII достиг совершеннолетия, быстрое повышение Люиня смутило маршала д’Анкра, который замышлял избавиться от опасного соперника. Предупреждая его планы, Альбер ловко внушил Людовику XIII мысль сбросить иго маршала и незаметно довёл его до согласия на смерть последнего. Устранив Кончини, Альбер устроил изгнание вдовствующей королевы Марии Медичи и кардинала Ришелье, которые стесняли его влияние на короля.

Не удовлетворившись присвоением огромного состояния Кончини, герцог Люинь требовал и получал новые должности и титулы для себя и своих родных. Из его братьев старший стал маршалом Франции и герцогом Шоном (Chaulnes), младшего женили на наследнице герцогства Пене-Люксембург, сам фаворит взял в жёны будущую герцогиню Шеврёз из дома Роганов. Водворившись в Лувре, он монополизировал доступ к особе короля и от его имени предписывал свою волю народу. В 1620г. при участии Люиня к Франции был присоединён Беарн.

Поскольку аристократия становилась на сторону королевы-матери, Люинь предвидел беду и решил занять короля войной, направив её против беарнских кальвинистов. Несколько маленьких городов сдались Люиню, получившему восстановленное для него звание коннетабля, но перед Монтобаном счастье покинуло его, и он принужден был снять осаду.

С этих пор его падение было решено Людовиком XIII, который не мог простить ему неудачи.

Умирает он 15 декабря 1621 года в Лонгвиле не в бою, а от «пурпурной лихорадки» (скорее всего, скарлатины).

После смерти Люиня Мария Медичи помирилась с сыном, получила кардинальскую шляпу для своего советника Ришелье, и ввела его в состав королевского совета.

---

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

См. также

• Шевалье Сен-Мар — другой миньон Людовика XIII
• Герцог Бекингем — сходная фигура при английском дворе

Ссылки

• [genealogy.euweb.cz/french/albert1.html Предки и потомки герцога Люиня]

Отрывок, характеризующий Люинь, Шарль д’Альбер

Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.