Люстиже, Жан-Мари

Его Высокопреосвященство кардинал Жан-Мари Люстиже Jean-Marie Lustiger<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-священник с титулом церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези.</td></tr>
Архиепископ Парижа
31 января 1981 года — 11 февраля 2005 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Франсуа Марти
Преемник:	Кардинал Андре Вен-Труа
Рождение:	17 сентября 1926(1926-09-17) Париж, Франция
Смерть:	5 августа 2007(2007-08-05) (80 лет) Париж, Франция
Принятие священного сана:	17 апреля 1954 года
Епископская хиротония:	8 декабря 1979 года
Кардинал с:	2 февраля 1983 года
Награды:

Жан-Мари Люстиже (фр. Jean-Marie Lustiger; род. 17 сентября 1926, Париж, Франция — 5 августа 2007, там же) — французский кардинал. Епископ Орлеана с 10 ноября 1979 по 31 января 1981. Архиепископ Парижа с 31 января 1981 по 11 февраля 2005. Кардинал-священник с титулом церкви Святых Марцеллина и Петра со 2 февраля 1983 по 26 ноября 1994. Кардинал-священник с титулом церкви Святого Людовика Французского с 26 ноября 1994.

Карьера

Люстиже родился в Париже, в еврейской семье выходцев из Польши, которая обосновалась во Франции перед Первой мировой войной. При рождении Люстиже носил имя Арон Люстиже.

Когда немцы заняли Францию в 1940 году, он был послан жить с христианской семьёй в Орлеане. Он был обращён в католицизм и был крещён 21 августа 1940 года. При крещении он добавил к имени Арон имя Жан-Мари. Его родители были высланы, а его мать умерла в концлагере Освенцим (его отец пережил лагерь).

Люстиже получил образование в Парижском Университете (Сорбонна), где он получил высшее образование в области искусств, и в семинарии Католического Института Парижа.

Он был посвящён в священники 17 апреля 1954, в капелле семинарии Католического Института Парижа. Рукоположение совершил Эмиль-Арсен Бланше, титулярный епископ Леро, ректор Католического Института Парижа. С 1954 до 1959, он был капелланом в Университете Парижа. С 1959 до 1969, он был директор Центра Ришельё, который обучает университетских священников. С 1969 по 1979, он был священником церкви Сен-Жан-де-Шанталь, в XVI округе Парижа.

В 10 ноября 1979, Люстиже был назначен епископом Орлеанским. Ординацию совершил 8 декабря 1979 кардинал Франсуа Марти, архиепископ Парижа, которому помогали Эжен Эрну, архиепископ Сана и Дэниэль Пезериль, титулярный епископ Репери, вспомогательный епископ Парижа. 31 января 1981, он был возведён в архиепископы Парижа. Он был возведён в кардиналы 2 февраля 1983, став первым кардиналом-священником с титулом церкви Святых Марцеллина и Петра, а одиннадцатью годами позже с титулом церкви Святого Людовика Французского. Он стал членом Французской Академии в 1995; после смерти Люстиже его преемником в академическом кресле избран католический философ Жан-Люк Марион.

Мнения

Подобно всем старшим прелатам, назначенным папой римским Иоанном Павлом II, Люстиже поддерживал полномочия и власть папы римского в областях богословия и морали: «Есть мнения, а есть вера», — сказал он в 1997. «Когда это — вера, я согласен с папой римским, потому что я ответственен за веру».

Люстиже — откровенный противник расизма и антисемитизма. Он очень строго критиковал Жана-Мари Ле Пена, лидера французского Национального Фронта. Он сравнил антииммигрантские взгляды Ле Пена с нацизмом. «Мы знали в течение 50 лет, что теория расового превосходства может быть смертельна… Она влечёт за собой произвол», — сказал Люстиже . «Христианская вера говорит, что все люди равны в достоинстве, потому что они все созданы по образу Божию».

Деятельность

Кардинал Люстиже вёл активную деятельность на посту архиепископа Парижа. Он уделял большое внимание работе с молодёжью, у него было большое число друзей и знакомых среди представителей парижской культурной интеллигенции, науки, журналистики. Своей основной задачей на посту парижского архиепископа Люстиже видел «ре-евангелизацию» — повторное внедрение норм христианской жизни в современное, сильно секуляризированное европейское общество. Видным событием в жизни католиков Парижа стало появление католического радио «Notre-Dame» и католического кабельного телеканала «КТО», созданию которых Люстиже активно способствовал. На радио «Notre-Dame» кардинал вёл курс лекций, которые впоследствии были изданы в виде двух книг «Первые шаги в молитве» и «Месса», и переведены на множество языков, в том числе и на русский.

Противоречия

Люстиже — единственный католический прелат в современное время, который был рождён (и рассматривался в ходе всей жизни) евреем, факт, который неизбежно сделал его спорной фигурой. Он говорил, что он гордится своим еврейским происхождением и описывал себя как «выполненный еврей» (возможно, единственный католический прелат, который сносно говорил на идише). Став архиепископом Парижа, он сказал: «Я рождён евреем и остаюсь им, даже если это недопустимо для многих. Для меня призвание Израиля — нести свет к неевреям. Это моя надежда, и я полагаю, что христианство — средство для достижения этого».

Подобные замечания рассматривались некоторыми евреями как обидные. Ими высказывалось мнение, что Люстиже не имел никакого права называть себя евреем, несмотря на факт, что по Галахе (еврейский религиозный закон) он остаётся евреем, даже будучи обращённым в другую религию. Согласно другой точке зрения, «еврей» (фр. juif) — этническое обозначение в той же мере, что и религиозное, и что Люстиже имел право называть себя евреем также и в этом смысле. Люстиже считался евреем согласно антисемитским законам нацистской Германии и вишистской Франции. Его поддержка политики государства Израиль, вступавшая в разногласие с официальной нейтральной позицией Ватикана, также обеспечила ему некоторую поддержку от евреев.

В 1998 году Люстиже был представлен к награде Nostra Aetate за продвижение отношений между католицизмом и евреями Центром христианско-еврейского понимания — группой различных вероисповеданий, размещающейся в университетском городке Университета Священного Сердца (католический университет в Фэрфилде, штат Коннектикут, США). Антидиффамационная лига, еврейская группа гражданских прав, протестовала против награждения, говоря, что это было «неуместным» почётом Люстиже, который был рождён евреем, но оставил веру. «Это прекрасно, что он говорил на конференции или коллоквиуме, сказал национальный директор АДЛ Абрахам Фоксман. — Но я не думаю, что он должен быть удостоен награды, потому что он обращён из иудаизма, что делает его плохим примером».

11 февраля 2005 года отставка Люстиже была принята, и Андре Вен-Труа, бывший вспомогательный епископ Парижа, который стал архиепископом Тура, был назначен архиепископом Парижа.

Люстиже был фаворитом папы римского Иоанна Павла II, частично из-за своего польского происхождения, а частично из-за поддержки консервативных взглядов папы перед лицом большой враждебности со стороны либерального католического мнения во Франции. Высказывались предположения, что Люстиже будет одним из кандидатов на очередных выборах папы, но он всегда отказывался обсуждать такую возможность. Он был, однако, одним из кардиналов-выборщиков, которые участвовали в папском Конклаве 2005, выбравшем папу римского Бенедикта XVI.

Кончина

5 августа 2007 года кардинал Люстиже скончался от рака, в Парижской клинике Maison médicale Jeanne-Garnier. В апреле 2007 кардинал объявил в письме к духовенству, что его земная жизнь подошла к концу. О смерти кардинала Люстиже объявил президент Франции Николя Саркози, который также воздал должное покойному и прервал свой отпуск в США, чтобы принять участие в похоронах.

Отпевание кардинала Люстиже состоялось 10 августа 2007 года в соборе Парижской Богоматери, в котором он был затем погребён. Эпитафия написана им самим: в ней Люстиже говорит, что «приняв христианство, остался евреем, подобно апостолам» и называет своих небесных патронов (по полному имени Аарон Жан-Мари) — первосвященника Аарона, Иоанна Богослова и Деву Марию.

Награды

• Большая лента Национального ордена Кедра (Ливан)
• Бальи Большого креста чести и преданности Мальтийского ордена
• Большой крест ордена Генриха Мореплавателя (Португалия)

Ссылки

• [www.academie-francaise.fr/immortels/base/academiciens/fiche.asp?param=687 Биография на сайте Французской академии] (фр.)
• [agnuz.info/library/books/messa/ Кардинал Ж. М. Люстиже. Месса]
• [portal-credo.ru/site/?act=news&id=56107&topic=528 О кардинале Люстиже. Интервью с главным редактором католического радио «Дар» П. Д. Сахаровым]

Отрывок, характеризующий Люстиже, Жан-Мари

– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.