Люстра
Лю́стра (фр. lustre) — подвесной потолочный светильник, предназначенный для создания бестеневого освещения (в отличие от точечного источника) помещений. Размеры люстры (расстояние между отдельными точечными источниками) и количество точечных источников света в ней определяют равномерность освещения помещения. Изначально в качестве источника света использовались свечи, сегодня чаще всего можно встретить лампы накаливания, люминесцентные лампы и светодиодные лампы.
Вариант исполнения
Подвешивается к потолку и, как правило, состоит из нескольких подсвечников или ламп, обычно с декоративно-оформленной арматурой и различными элементами для рассеивания света.
Также люстры различаются по способу коммутации: могут включаться как все лампы сразу, так и в разных предзаданных сочетаниях.
Многие современные люстры оборудуются пультом дистанционного управления, который позволяет переключать режимы работы светильника, в том числе в плавном режиме.
Электрическая люстра может быть оборудована встроенным или внешним светорегулятором, а также можно встретить выключатели со встроенной подсветкой.
В православных храмах центральную люстру называют Паникадило (от греч. многосвечие).
Самая большая в мире люстра зажжена 26 июня 2010 года вечером в Дохе (Катар)[1]. Вес люстры 18 тонн. В конструкции использовано 165000 светодиодов, управляемых электроникой. Длина светильника 38,5 метра, высота 16 метров, ширина 12 метров. Алюминиевый каркас отделан хрустальными рассеивателями[2].
До этого самой большой люстрой считалась люстра главной мечети Омана диаметром 8 м, высотой 14 м, весом 8500 кг, оборудованная 1114 лампами[3].
Источники света
В качестве источников света конструкцией люстры могут использоваться:
Функции
Напишите отзыв о статье "Люстра"
Примечания
Ссылки
|
Люстра в Викисловаре? |
|---|
- slovari.yandex.ru/люстра/Словарь%20изобразительного%20искусства/Люстра/
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Люстра
– Нет, и генерала нет.Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
