Лютвиц, Вальтер фон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Барон Вальтер фон Лютвиц (нем. Walther Freiherr von Lüttwitz; 2 февраля 1859, Бодланд, район Розенберг, Силезия — 20 сентября 1942, Бреслау) — немецкий генерал, получивший известность благодаря своему участию в капповском путче.





Биография

Во время Первой мировой войны Вальтер фон Лютвиц занимал ряд высоких военных должностей, в том числе неоднократно командира бригады. После объявления перемирия в 1918 году Лютвиц был назначен временным революционным правительством — Советом народных уполномоченных — на должность главнокомандующего рейхсвером в Берлине и его окрестностях. Находясь в этой должности, в январе 1919 года Лютвиц руководил подавлением так называемого восстания спартакистов с помощью фрайкора.

Как и многие другие в рейхсвере, Лютвиц был решительным противником Версальского договора. Особое возмущение у него вызывали требования сократить германскую армию до 100 тысяч человек, ликвидировать фрайкор и выдать около 900 служащих рейхсвера, обвинявшихся державами-победительницами в совершении военных преступлений. Лютвиц планировал противостоять этим требованиям. К действиям он приступил после того, как 11 марта 1920 года был смещён с должности главнокомандующего рейхсминистром обороны Густавом Носке. В ночь с 12 на 13 марта подлежавшая расформированию морская бригада Эрхардта, до недавнего времени находившаяся в подчинении Лютвица, вошла в правительственный квартал Берлина. Путчисты, не поддержанные старой элитой и населением, продержались всего несколько дней. Лютвицу, назначенному путчистским правительством рейхсминистром обороны, удалось бежать 17 марта. Несколько лет Лютвиц прожил в Венгрии и после объявления амнистии вернулся на родину в 1925 году.

Вальтер фон Лютвиц умер 20 сентября 1942 года в Бреслау.

Награды

Публикации

  • Im Kampf gegen die November-Revolution. Vorhut-Verlag O. Schlegel, Berlin 1934

См. также

Напишите отзыв о статье "Лютвиц, Вальтер фон"

Отрывок, характеризующий Лютвиц, Вальтер фон

«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.