Лютеранская церковь во имя Святой Екатерины (Омск)

 памятник архитектуры (федеральное значение)

Кирха
Лютеранская кирха во имя Святой Екатерины
Страна	Россия
Город	Омск, ул. Достоевского 2 (1)
Конфессия	Лютеранство
Архитектурный стиль	барокко неоготика
Строительство	1790—1792 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 5510001000
Состояние	удовлетворительное

Лютеранская кирха во имя Святой Екатерины (Омск, улица Достоевского дом 2 корпус 1) — историческое религиозное здание, построенное в Омске в 18 веке и единственный храм того времени, сохранившийся до наших дней. Ныне в нём располагается музей УВД Омской области.

Расположение здания и архитектурная оценка

Кирха (церковь) расположена в историческом центре города Омска на восточнй стороне крепостного плаца Омской Крепости недалеко от берега реки Иртыш. Здание является памятником архитектуры позднего Сибирского барокко. Сочетание архитектурных форм, гибкости, и толстый слой штукатурки придали зданию яркости и сделали его одним из лучших памятников архитектуры XVIII века. Проект здания был утверждён главным командованием Сибирского Войска, возглавляемым генерал-поручиком И. И. Шпрингером. Здание было построено в 1790—1792 годах при генерале Г. Э. фон Штрандмане.

Церковь представляет собой прямоугольное здание в стиле барокко с большим полукруглым алтарём. Главный фасад, выходивший на крепостную площадь, имеет центрально-симметричную композицию: посередине ризалит (часть здания, выступающая за линию фасада во всю его высоту) с тремя арочными окнами, пространства между которыми украшены пилястрами (плоскими вертикальными выступами в стене, заменяющими колонны), и фронтоном; боковые части имеют по два арочных окна. Углы здания скруглены и также украшены пилястрами. Вход в кирху был с южной стороны. Первоначально он имел портал с колоннами. Позднее вход был оформлен высоким крыльцом с парапетом из фигурной решетки и козырьком на изящных кронштейнах из кованого металла. До конца XIX столетия над зданием кирхи была восьмигранная башня с куполом. Позднее, в 1906—1908 гг. над ней была построена башня в готическом стиле. Эти перемены во внешнем облике здания связывались с особенностями национальной самобытности лютеран. Таким образом, замена общего стиля здания с «международного» барокко на готику была сделана с намерением придать ей более «германский» вид. Однако башня была демонтирована в 1970 году.

Декоративные элементы:

• стены гладкие, с пилястрами
• извилистые карнизы
• полукруглые окна, декорированные наличниками

Интерьер кирхи до наших дней не сохранился.

История

Строительство и развитие (XVIII в. — 1920 г.)

Первыми лютеранами, поселившимися в Сибири были военнопленные, захваченные во время Северной Войны 1700—1721 годов. Пленных шведских солдат и офицеров использовали в качестве рабочей силы и руководителей строительных отрядов при возведении Омской крепости. Строительство в середине XVIII в. сибирских пограничных линий привело к увеличению числа военнослужащих-лютеран, что создало предпосылки для постройки зданий для возникавших лютеранских приходов в гарнизонах. Среди командующих пограничными линиями было много этнических немцев.

Кирха возводилась на пожертвования военных и была рассчитана на 100 мест.

В Акмолинской области, где находилась омская кирха, количество лютеран с 1897 по 1910 гг. в результате переселенческого движения увеличилось с 5145 до 29 038 человек. Немецкое население Омска, среди которого было много лютеран, с 1897 по 1914 гг. увеличилось с 437 до 3400 человек.

Советский период и гонения на церковь (1920—1971 гг.)

После революции 1917 года и Гражданской Войны над кирхой, как и над другими религиозными зданиями, сгустились тучи. В августе 1920 года здание было передано в собственность муниципалитета. Через год евангелическо-лютеранская церковь вместе с имуществом передана в аренду общине верующих, состоявшей из 45 человек. В 1930 г. у общины изъяли и передали в архив 133 экземпляра книг на немецком языке. В начале 1930-х гг. кирха была закрыта и отдана под нужды города. Готическая башенка была разобрана в период с 1930 по 1970 годы.

Из церкви в музей (1972 г. — н.в)

В 1972 году здание было реконструировано в связи с постройкой Дворца культуры им. Ф. Э. Дзержинского. Был проведён капитальный ремонт и появился переход, соединивший здание с ДК. В ходе реконструкции убрали пристройку, которая долгое время скрывала алтарную апсиду.

С 1977 г. в бывшей кирхе находится музей УВД Омской области. Решением Омского облисполкома № 239/10 от 26 июня 1980 г. здание было признано памятником архитектуры и взято на государственный учёт.

Знаменитые прихожане

Кирха знаменита своими прихожанами, среди которых были и представители власти, как государственной, так и местной. В качестве примера можно указать Г. Х. Гасфорд (1794—1874, генерал-губернатор Западно-Сибирской губернии в период с 1851 по 1861 годы, герой Отечественной Войны 1812 года, участник военных кампаний на Кавказе, Польше и Австро-Венгрии). Во времена его правления были присоединены Заилийская область и некоторые другие крупные территории, было реформировано Сибирское Казачье Войско, переселились 80 000 эмигрантов из европейской части Российской Империи, построено 200 церквей и открыто много школ. Такие именитые омские архитекторы как Фредерик Фридрихович Вагнер (1821—1876) и Э. И. Эзет (1838—1892) также были в своё время прихожанами кирхи святой Екатерины. В 1890 г. в церковный совет входили Степной генерал-губернатор М. А. Таубе, городской голова Э. И. Эзет, позднее губернатор Акмолинской области Е. О. Шмидт и другие.

См. также

• Другие храмы с таким же названием

Литература

• Кудринский В. Ф. Музей омской милиции. Ул. Достоевского, 2. Бывшая лютеранская кирха в Омской крепости. 1792 : [фот.] // Поэзия знакомого ландшафта : ом. архитектура конца XVIII—XX вв. : [фотоальбом] / фотохудож. В. Ф. Кудринский. — Омск, 2000. — С. 18.
• Кудринский В. Ф. Музей омской милиции. Ул. Достоевского, 2. Бывшая лютеранская кирха в Омской крепости. 1792 : [фот.] // Омск… волею Петра Великого : [архитектур. образы трех столетий] / фотохудож. В. Кудринский. — Омск, 2004. — С. 24.
• Лютеранская кирха : [фот.] // Рожденный повелением Петровым… Омск / авт. текста и гл. ред. Л. Першина. — Омск, 2006. — С. 36.
• Лютеранская кирха в крепости. 1792. Сейчас — музей омской милиции. Ул. Достоевского, 2 : [фот.] // Миненко Н. А. Омск в панораме веков / Н. А. Миненко, С. В. Федоров; авт. фотосъемка М. Г. Пахотина, В. З. Шевырногова. — Омск, 1999. — С. 62.
• Лютеранская кирха, 1999 г. [фот.] // Земля, на которой мы живем : природа и природопользование Ом. Прииртышья. — Омск, 2002. — С. 386.
• Лютеранская кирха. Нач. XX в. : [фот.] // Старый Омск : нач. XVIII — нач. XX вв. : ил. хроника событий. — Омск, 2000. — С. 48.
• Лютеранская кирха. Построена в 1792 г. : [фот.] // Из XVIII века — в век XXI : история Омска / Миненко Н. А., Рыженко В. Г. — СПб., 2006. — С. 61.
• Лебедева Н. И. «Архитектура омских церквей в XVIII—XX в.» Омск. 1995 г. стр 99-100
• Лебедева Н. И. Лютеранская община и кирха во имя святой Екатерины в Омске // Протестантизм в Сибири : история и современность : материалы междунар. науч. конф. — Омск, 1998. — С. 64-67; Лютеране в Сибири. — Омск, 2000. — С. 78-80.
• Лебедева Н. И. Диссертация «Памятники культовой архитектуры в динамике исторических и культурных реалий XX века» (основано на материалах об Омской области). Омск. 2000 г.
• Лебедева Н. И. Кирха во имя св. Екатерины // Храмы и молитвенные дома Омского Прииртышья / Н. И. Лебедева. — Омск, 2003. — С. 61-62, 119, 171, 213—214 : ил.
• Лосунов А. Вторая Омская крепость // Ом. наследие. — 2008. — № 4. — С. 106—113 : ил.
• Миненко Н. А. Рождение Омска / Н. А. Миненко, С. В. Федоров // Омск в панораме веков / Н. А. Миненко, С. В. Федоров. — Омск, 1999. — С. 44-63 : ил.
• Омская крепость : «Пристойно вновь быти городу…» / материал подгот. С. Черноок // Элит. недвижимость в Омске. — 2005. — № 6. — Прил.: с. 3-8: ил.

Ссылки

• [www.lib.okno.ru/omsk/kirha.htm Город многоликий: 300-летию Омска посвящается — Лютеранская кирха]
• [www.omskmap.ru/point/omsk/tour/52 Лютеранская Кирха (ныне музей УВД Омской области) — Омская область на карте]
• [www.omsktime.ru/church/kirxa.html Лютеранская церковь в Омске] (недоступная ссылка — история, копия)
• [www.elci.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=80&Itemid=199 История прихожан-лютеран в Омске]
• [nebesite.ru/vzroslyi/geografiya/evangelicheskoliuteranskayacerkovgorodaomsk.jdx Лютеране]

Отрывок, характеризующий Лютеранская церковь во имя Святой Екатерины (Омск)

– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.