Лютеранский церковный календарь

Лютеранский церковный календарь — литургический календарь Евангелическо-Лютеранской Церкви, в котором указаны основные периоды церковного года и даты праздников. По структуре периодов практически идентичен католическому, однако отсутствуют небиблейские праздники. Помимо этого в календаре присутствуют даты типа Дня Аугсбургского исповедания (25 июня), Дня Реформации (31 октября) или дней рождения святых и выдающихся лютеранских теологов, однако их празднование является адиафорной традицией.

Литургический год

Литургический год начинается в первое воскресенье Адвента (4 воскресенье перед Рождеством) и делится на три периода — Рождественский, Пасхальный и период Церкви.

Рождественский период

Этот период в свою очередь делится на три меньших временных промежутка — Адвент (период, включающий в себя четыре воскресения перед праздником Рождества), время от праздника Рождества до праздника Богоявления и время от праздника Богоявления до начала Пасхального периода.

Пасхальный период

Начинается с пепельной среды, первого дня Великого поста. Включает в себя семь недель до Пасхи (Великий пост) и семь недель после Пасхи, во время которых отмечают Вознесение Господне (40-й день после Пасхи), Пятидесятницу и День Святой Троицы. Помимо Пасхи во время Великого поста особенно отмечают Вербное воскресенье и Страстную Пятницу.

Период Церкви

Этот период охватывает преимущественно лето и осень. Последнее воскресенье перед Адвентом именуется Судным Воскресеньем.

Лютеранские святые

Лютеранская церковь особенно отмечает память следующих святых:

• 26 декабря - Стефан
• 27 декабря - Иоанна Богослова
• 28 декабря - Избиение младенцев
• 25 апреля - Марк
• 24 июня - Иоанна Крестителя
• 29 июня - Петра и Павла
• 21 сентября - Матфея
• 18 октября - Луки

Литургический год в римском обряде
Адвент	Рождественское время	Рядовое время	Великий пост	Пасхальное время	Рядовое время

Литература

• Ли А. Максвелл «Руководство для служителей алтаря», фонд «Лютеранское наследие», Duncanville, США, 2000, ISBN 1-58712-013-5

Ссылки

• [www.calend.ru/holidays/evangelical/ Лютеранские праздники]
• [www.tent-arenda.ru/lutor.html Лютеранские праздники]
• [calendar.wwjd.ru/evangelical-0.html Евангелические праздники]
• [www.ukrlc.org/bibliothek/kalendar_07_ulc.htm Календарь Украинской лютеранской церкви]
• [shioctonlutheran.org/recordings.htm Американский лютеранский календарь]

Отрывок, характеризующий Лютеранский церковный календарь

В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.