Лютинка (Воложинский район)
Показать/скрыть карты
|
Лютинка — деревня в Воложинском районе Минской области. Здесь с 1840 по 1884 жил и работал классик белорусской литературы Винце́нт Ду́нин-Марцинке́вич[1]. Деревня считается местом, где создавалась национальная белорусская литература.
Содержание
История
Фольварк Лютинку Дунин-Марцинкевич приобрёл у межевого судьи А. Селявы в 1840 году.
Писатель создал здесь свои знаменитые произведения — «Гапон», «Купала», «Пинская шляхта», два из них — «Лютинка, или шведы в Литве» и «Из-под Ислочи, или Лекарство на сон» — непосредственно повествуют о здешних местах.
В своём доме хозяин принимал С. Монюшку, В. Сырокомлю, А. Ельского, М. Ельского и других известных деятелей культуры.
Винце́нт Ду́нин-Марцинке́вич скончался в Лютинке 29 декабря 1884 года на 77-м году.
В доме Марцинкевича работала организованная дочерью писателя Камиллой школа, в ней учился писатель Ядвигин Ш. Дом сгорел в конце XIX века. В советское время не восстанавливался как идеологически чуждое советской культуре «панское гнездо».
Место дома писателя увековечено[2][3]. В деревне ежегодно проходит праздник памяти Дунина-Марцинкевича.
Напишите отзыв о статье "Лютинка (Воложинский район)"
Литература
В. Рагойда Там, где струится Ислочь... Минск: Белорусская Советская Энциклопедия им. П. Бровки. 1991
Примечания
Ссылки
[globus.tut.by/lyutinka/ Лютинка Воложинский район, Минская область]
[myland.by/lyutsinka-byvshee-imenie-dunina-martsinkevicha Люцинка — бывшее имение Винцента Дунина-Марцинкевича]
[www.hascincy.by/village/liuzinka/ Валожынскія гасцінцы/Населенные пункты > Люцинка]
[www.dunin-marcinkiewicz.narod.ru/ Электронный Круглый стол/«Жизнь и творчество Винцента Дунина‑Марцинкевича»/(1808—2008: 200‑летие со дня рождения)]
[www.khblit.narod.ru/biagrafia.html Вінцэнт Дунін-Марцінкевіч]
[www.belta.by/ru/articles/dossier/K-205-letiju-so-dnja-rozhdenija-Vintsenta-Dunina-Martsinkevicha_i_643.html К 205-летию со дня рождения Винцента Дунина-Марцинкевича]
[www.svaboda.mobi/a/976916.html Сёньня ў фальварку Люцінка каля Івянца, дзе жыў і працаваў Вінцэнт Дунін-Марцінкевіч, прайшлі ўрачыстасьці да 200-годзьдзя яго нараджэньня.]
[www.svaboda.org/content/article/24866966.html Люцінка Дуніна-Марцінкевіча] (белор.)
Отрывок, характеризующий Лютинка (Воложинский район)
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
