Лютня

Лютня
Лютня эпохи Возрождения
Классификация	Струнный инструмент, Хордофон
Связанные статьи	Музыка эпохи Возрождения, Лютнист — картина Караваджо
Лютня на Викискладе

ЛютняЛютня

Лю́тня — струнный щипковый музыкальный инструмент с ладами на грифе и овальным корпусом. Исполнитель на лютне называется лютнистом, а мастер-изготовитель лютни и вообще любых струнных инструментов — лютье от фр. luthier.

Слово «лютня» вероятно, происходит от араб. العود‎ — аль-‘уд, «древесина», хотя недавние исследования Экхарда Нойбауэра доказывают, что слово ‘уд просто является арабизированным вариантом персидского слова руд, имеющего значения струны, струнного инструмента, или лютни. В то же время, Джанфранко Лотти считает, что в раннем исламе «дерево» было термином с пренебрежительной коннотацией, обусловленной существовавшим в нём запретом на любую инструментальную музыку.

История

Происхождение лютни доподлинно неизвестно. Различные варианты инструмента использовались с древнейших времён в культурах Египта, Хеттского царства, Греции, Рима, Болгарии, Китая, Киликии. В начале VII века схожие по форме варианты лютни появились в Персии, Армении, Византии и Арабском халифате. В VI веке, благодаря болгарам, лютня с короткой шейкой распространилась по всему балканскому полуострову, а в VIII веке была привнесена маврами в культуры Испании и Каталонии, таким образом вытеснив доминировавшие до этого в Средиземноморье лютни с длинной шейкой, пандуру и цистру. История последних на этом, однако, не закончилась: на их основе возникли итальянская гитара, колашоне и китарроне.

На стыке XV и XVI веков многие испанские, каталонские и португальские лютнисты наряду с лютней стали использовать виуэлу де мано («ручную виуэлу»), инструмент, который по форме близок к виоле да гамба и строй которого соответствует строю лютни. Виуэла под названием «виола да мано» в дальнейшем распространилась в находившихся под властью Испании регионах Италии, особенно в Сицилии, Неаполитанском королевстве и папском государстве при Папе Александре VI.

Возможно, важнейшим «перевалочным пунктом» между мусульманской и европейской христианской культурами в данном случае следует считать именно Сицилию, куда лютня была привнесена византийскими или, позднее, сарацинскими музыкантами. В связи с тем, что эти певцы-лютнисты служили придворными музыкантами в период, последовавший за возрождением на острове христианства, лютня чаще, чем какие-либо другие музыкальные инструменты, изображена на росписях потолков построенной в 1140 году церкви Каппелла Палатина (Палермо, Италия), основанной норманским королём Роджером II. К XIV веку лютня распространилась уже по всей территории Италии и смогла из Палермо проникнуть в немецкоязычные страны, вероятно, благодаря влиянию, оказываемому на культуры соседних государств династией Гогенштауфенов.

Средневековые лютни имели четыре или пять парных струн. Звукоизвлечение осуществлялось с помощью плектра. Размер лютней варьировался: существует документальное подтверждение того, что к концу эпохи ренессанса насчитывалось до семи размеров (включаю басовую лютню). По-видимому, в средние века лютня в основном использовалась для аккомпанемента. Количество сохранившихся до наших дней партитур музыки, написанной до начала XVI века, которую с большой долей уверенности можно отнести к сочинённой специально для лютни, — чрезвычайно мало. Скорее всего, это объясняется тем, что в Средние века и в начале эпохи Ренессанса лютневый аккомпанемент носил не требующий нотной записи импровизационный характер.

В последние десятилетия XV века лютнисты постепенно отказались от использования плектра в пользу пальцевого способа игры как более пригодного для исполнения полифонической музыки. Количество парных струн увеличилось до шести и более. В XVI веке лютня стала главным сольным инструментом своего времени, однако продолжала использоваться и для аккомпанемента певцам.

К концу Возрождения количество парных струн выросло до десяти, а в эпоху барокко достигло четырнадцати (иногда доходя до девятнадцати). Инструменты, насчитывавшие до 26-35 струн, потребовали изменения самой структуры лютни. На момент завершения истории развития инструмента архилютня, теорбо и торбан были оснащены удлинителями, встроенными в основную колковую головку, что создавало добавочную резонирующую длину басовых струн. Человеческая ладонь неспособна охватить четырнадцать струн для зажима, и поэтому басовые струны были навешаны вне грифа и никогда не зажимались левой рукой.

В эпоху барокко функции лютни были в значительной степени низведены до аккомпанемента бассо континуо, и постепенно она оказалась вытесненной в этой ипостаси клавишными инструментами. Начиная с XIX века лютня практически вышла из употребления, но несколько её разновидностей продолжали существовать в Германии, Швеции и Украине.

Изготовление

Лютни изготавливаются почти целиком из дерева. Дека, сделанная из тонкого листа древесины (как правило, ели) имеет овальную форму. Во всех типах лютни дека содержит одинарную или иногда тройную розетку вместо звукового отверстия. Розетки, как правило, богато декорированы.

Корпус лютни собирается из отдельных рёбер твёрдого дерева (клён, вишня, чёрное дерево, палисандр и др.). В отличие от большинства современных струнных инструментов гриф лютни монтируется на одном уровне с декой и не нависает над ней. Шейка лютни, как правило, изготавливается из лёгкого дерева с накладкой из чёрного дерева.

Строй

Строй средневековой лютни:

Строй ренессансной лютни:

Строй теорбы:

Строй барочной лютни:

Репертуар

В число наиболее значительных композиторов, сочинявших для лютни в разные эпохи, входят:

• композиторы эпохи ренессанса
  • Италия: Винченцо Капирола, Франческо Канова да Милано;
  • Центральная Европа: Балинт Бакфарк, Диомед Като, Войцех Длугорай, Кшиштоф Клабон, семья Нейзидлеров, Якуб Полак;
  • Англия: Фрэнсис Каттинг, Джон Дауленд, Джон Джонсон, Филип Россетер, Томас Кампион;
• композиторы эпохи барокко
  • Италия: Алессандро Пиччинини, Антонио Вивальди, Иоганн Иероним Капсбергер;
  • Франция: Робер де Визе, Дени Готье;
  • Германия: Иоганн Себастьян Бах, Сильвиус Леопольд Вайсс, Вольф Якоб Лауффенштайнер, Бернгард Йоахим Хаген, Адам Фалькенхаген, Карл Кохаут;
• современные композиторы:
  • Иоганн Непомук Давид (Германия), Владимир Вавилов (Россия), Шандор Каллош (Венгрия и Россия), Штефан Лундгрен (Германия и Швеция), Тоёхико Сато (Япония и Голландия), Ронн МакФарлен (США), Пауло Гальвао (Португалия), Роб МакКиллоп (Шотландия), Йозеф ван Виссемс (Голландия), Александр Данилевский (Франция и Россия), Роман Туровский-Савчук (США и Украина), Максим Звонарёв (Украина).

Ссылки

• Н. Ф. Соловьёв. Лютня // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1896. — Т. XVIII. — С. 265.
• [www.lutesociety.org/pages/lute-news-back-issues Lute News, журнал британского сообщества любителей лютни].

Отрывок, характеризующий Лютня

Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.