Лю Бан

Лю Бан
Император Гао-цзу династии Хань
1-й Император эпохи Хань
Дата рождения:	256 год до н. э. / 247 до н. э.
Место рождения:	уезд Пэй
Дата смерти:	1 июня 195 года до н. э.
Место смерти:	Сиань
Время царствования:	28 февраля 202 года до н. э. — 1 июня 195 год до н. э.
Предшественник:	Сян Юй
Преемник:	Хуэй-ди
Варианты имени
Второе имя:	Цзи(季)
Посмертное имя:	Гао-хуанди (高皇帝), сокращённо Гао-ди (高帝)
Храмовое имя:	Тай-цзу7 (太祖), позднее Гао-цзу8 (高祖)
Семья
Жёны:	Люй-Хоу Неизвестная наложница
Дети:	сын Хуэй-ди

Гао-цзу (кит. упр. 高祖, пиньинь: Gāozǔ, палл.: Гаоцзу, 256 до н. э. или 247 до н. э.—1 июня, 195 до н. э.) — первый император династии Хань. Известен по личному имени Лю Бан (劉邦), второе имя — Цзи (季). Основал династию в 202 году до н. э. и был на троне до своей смерти в 195 году до н. э.. Родом из крестьянской семьи. В юности он получил должность управления уездом Пэй, и стал носить имя Пэй-гун (沛公), под которым он упоминается в литературе о смутном времени до падения династии Цинь. После падения династии Цинь он получил титул Хань-вана.

Ранние годы

Лю Бан родился в крестьянской семье в уезде Пэй современной провинции Цзянсу. Лю Бан был третьим сыном в семье. Он быстро стал чиновником и управителем волости Сышуй, однако к делам относился с пренебрежением и много пьянствовал в долг у владельцев трактира.

Он встретил высокого чиновника Люй, который разглядел в нём особый талант к лидерству и выдал за него свою дочь (будущую императрицу Люй-хоу).

Однажды он вёл группу осуждённых на принудительные работы на гору Лишань (по-видимому, на строительство гробницы императора Цинь Ши-хуана); ещё в начале дороги немало осуждённых разбежалось. Опасаясь, что его накажут, он решил отпустить оставшихся пленников. На пленников напала большая кобра, которую он убил. Так он заслужил уважение осуждённых, десяток сильных молодцов сплотились вокруг него и образовали отряд, с которым он скрывался в уезде Пэй.

Восстание против династии Цинь

В 209 до н. э. после смерти Цинь Шихуана Чэнь Шэ поднял восстание, провозгласив независимое царство Чу. Уезд Пэй входил в территорию Чу. Тогда чиновник Сяо Хэ решил примкнуть к восстанию; он решил через посредство своего зятя Фань Куая привлечь Лю Бана с его отрядом к восстанию. Когда Лю Бан подошёл к городу, произошла ссора между начальником уезда и Сяо Хэ, и Сяо Хэ бежал за стену города. Лю Бан написал письмо старейшинам, подробно объясняя задачи восстания и опасность для города. Старейшины убили начальника уезда, согласились примкнуть к восстанию, и по рекомендации Сяо Хэ поставили Лю Бана во главу уезда, после чего он получил титул Пэй-гуна, а также отряд в несколько тысяч человек.

Лю Бан со своим отрядом попал в подчинение Сян Ляну, руководителю восставших, а после того, как Сян Лян был убит, попал в непосредственное подчинение чускому Хуай-вану, координатору восстания владетельных князей, который присвоил ему титул Унь-хоу. Его помощником стал Чжан Лян, определявший стратегию ведения войны.

Хуай-ван обещал, что тот, кто займёт Гуаньчжун (долину в центре провинции Шэньси, где размещалась столица Сяньян), получит эту область в своё управление. Эту задачу получил Лю Бан, которого ван считал наделённым гуманностью, в отличие от жестокого Сян Юя. Штурмуя первый город, Лю Бан обещал жителям сохранить жизни, а чиновникам — должности. В результате города один за другим стали ему сдаваться, и он без особого труда овладел столицей.

В декабре 207 до н. э. последний циньский император Цзыин сдался Лю Бану, и в январе 206 до н. э. Лю Бан вошёл в циньскую столицу Сяньян.

Сян Юй был в ярости, он вызвал Лю Бана, который принёс извинения и объяснил, что город не был тронут, склады и казна опечатаны, и все ждут прибытия Сян Юя. Сохранилась история о том, как на пиру Сян Юй хотел убить Лю Бана, «организовав танец с мечами», но другой танцор собой прикрывал Лю Бана, после чего Лю Бану удалось скрыться (см. Хунмэньское празднество). В конце января Сян Юй занял столицу, казнил императора и расправился с жителями, разграбил казну и уничтожил город и захоронения (источник?) Цинь Шихуана.

Борьба с империей Чу

Сян Юй разделил Китай на 18 территорий и посадил там ванов; Лю Бан получил титул Хань-вана и территорию провинции Сычуань и юга Шэньси, вместо обещанной центральной территории Цинь, которая была передана трём циньским военачальникам, сдавшимся князьям. Чуский Хуай-ван получил титул императора И-ди, однако был выслан и тихо умертвлён.

Лю Бан переместился в столицу своего удельного царства Ханьчжун и стал запасаться продовольствием и готовить армию для боёв. Сначала он напал на «три Цинь» — удельные царства на территории Цинь, переданные бывшим циньским военачальникам, и занял всю долину Гуаньчжун, обещанную ему Хуай-ваном, откуда он приступил к военным действиям против Сян Юя.

Сян Юй обладал явным военным превосходством и в прямых сражениях постоянно одерживал победы, несколько раз рассеивая армию Лю Бана. Однако у него не хватало сил добить Лю Бана, так как он вынужден был бороться на два фронта — ещё и с восставшим царством Ци на востоке (современная провинция Шаньдун), и Лю Бан каждый раз собирал армию снова, причём количество людей, поддерживающих Лю Бана, росло.

Несколько раз, убегая после разгрома от войска Сян Юя, Лю Бан бросал свою семью; его отец, жена и дети попали в плен к Сян Юю, но дипломатическим путём ему удалось вызволить семью из плена.

Решающей оказалась битва под Гайся. Лю пошёл на хитрость: его войска, ночью подступившие к лагерю войск царства Чу, стали по приказу своего вождя распевать боевые песни царства Чу. Сян Юй решил, что его предали, и бежал, бросив армию, но оказался с небольшой группой окружён ханьскими войсками и покончил с собой.

В 202 до н. э. Лю Бан одержал окончательную победу и провозгласил себя императором Гао-цзу новой династии Хань. Столицу он перенёс в Чанъань (современный Сиань), в незначительном отдалении от прежней циньской столицы Сяньяна.

Пребывание на императорском троне

Получив власть, Лю Бан принялся проводить реформы.

Он существенно понизил налоги и стал заботиться о развитии сельского хозяйства. Однако ввёл большие налоги на торговлю и стал ограничивать купечество.

Зимой 200 года до н. э. хунну вошли в Шаньси. Гао-цзу лично повёл своё войско в 320 000 солдат против войска шаньюя Модэ. Обманным отступлением, Модэ окружил императора и авангард ханьской армии в деревне Байдэн, близ города Пинчэн. После семи дней боёв китайцы начали переговоры с Модэ. Модэ согласился на мирный договор. В 198 году до н. э. был заключён Договор Мира и Родства. Хуннское войско покинуло Китай. Лю Бан согласился выдать замуж дочь за хуннского шаньюя и платить дань.

Он способствовал восстановлению позиций конфуцианства взамен легизма, ослабил жестокие циньские законы, хотя сохранил общую структуру циньской системы управления.

Лю Бан постепенно сместил удельных ванов, назначенных из своих военачальников и генералов, заменив на своих детей и родственников. Всего он установил девять ванов, только один из которых не принадлежал фамилии Лю. При этом ему приходилось поочерёдно подавлять восстания недовольных правителей.

Наследники

После смерти Гао-цзу на трон вступил старший принц Лю Ин, известный по посмертному титулу Хуэй-ди. Императору не удалось сделать наследником другого сына Жуи из-за сопротивления двора и императрицы Люй-хоу.

Фактическую власть взяла в руки вдовствующая императрица Люй-хоу, которая назначала и смещала малолетних императоров самолично.

Оценка историками

В художественной и исторической литературе соперники Лю Бан и Сян Юй всегда сравниваются друг с другом. Образ Сян Юя — рыцарь-романтик, с нежной душой, щедрый, вежливый к приближённым, однако не дипломатичный и жестокий в военных действиях. Наоборот, Лю Бан грубоватый, высокомерный, но при этом гуманный и не жестокий.

Сян Юй, как правило, решал всё сам, не привлекая талантливых советников (кроме Фань Цзэна), у Лю Бана было три советника, которых он очень ценил, и которые помогали ему принимать мудрые решения — Чжан Лян, Сяо Хэ и Хань Синь. Путём хитрой интриги Лю Бан добился отставки Фань Цзэна, и у Сян Юя не осталось умных советников.

См. также

• Чу (династия)
• Хань (династия)

Ссылки

• [www.hronos.km.ru/biograf/bio_l/lyu_ban.html Лю Бан]. На сайте «Хронос».

В кино

• «Последний ужин» — режиссер Лу Чуань (Китай, 2012)

Литература

• Сыма Цянь. Исторические записки. Перевод Р. В. Вяткина. т. 2, главы 7-8
• Needham, Joseph (1986). Science and Civilization in China: Volume 4, Part 2. Taipei: Caves Books, Ltd.
• [www.chinaculture.org/gb/en_aboutchina/2003-09/24/content_22859.htm Gaozu at Chinaculture.org]

Отрывок, характеризующий Лю Бан

– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.