Лю Дацзе
| Лю Дацзе | |
| 劉大杰 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: |
|
| Научная сфера: | |
Лю Дацзе (кит. трад. 劉大杰, упр. 刘大杰, пиньинь: Liú Dàjié, псевдонимы Сю Ши (кит. 修士, пиньинь: Xiūshì) и Сян Цзюнь кит. 湘君, пиньинь: Xiāng jūn), 1904 — 26 ноября 1977) — китайский поэт, писатель, литературовед.
Биография
Родился в 1904 году в Шанхае. Учился в Уханьском университете под руководством Юйя Дафу. После окончания стажировался в Японии, на Факультете литературы Университета Васэда. После начала Второй мировой войны, в декабре 1941 попал в японскую тюрьму. С 1948 года был профессором в Цзинаньском университете[en], в том же году стал деканом и опубликовал свой главный труд — «Историю китайской литературы». После слияния Цзинаньского университета с Фуданьским в 1949 году стал ректором. Был секретарем отделения Союза китайских писателей, членом комитета ВАРЛИ, вице-председателем Шанхайского комитета КРКДП[en]. В январе 1975 года был избран делегатом Четвертого съезда Всекитайского собрания народных представителей. Умер в Шанхае 26 ноября 1977 года.
Труды
По политическим мотивам, «История китайской литературы» редактировалась трижды и выходила в 1957, 1962 и 1973 годах. Оригинальное издание времен Китайской Республики не утратило своего научного интереса и было переиздано Издательством Фуданьского университета.
- 刘大杰。 中国文学发展史。 1962年。 переиздано 复旦大学出版社。 2006年。 ISBN 7309046250
Напишите отзыв о статье "Лю Дацзе"
Отрывок, характеризующий Лю Дацзе
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
