Лю Сяобо

Лю Сяобо
劉曉波
Род деятельности:	преподаватель, правозащитник
Место рождения:	Чанчунь, Цзилинь, КНР
Супруга:	Лю Ся
Награды и премии:	Нобелевская премия мира (2010)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Лю Сяобо (кит. трад. 劉曉波, упр. 刘晓波, пиньинь: Liú Xiǎobō, р. 28 декабря 1955, Чанчунь) — китайский правозащитник. Лауреат Нобелевской премии мира 2010 года.

Биография

Родился в городе Чанчунь в семье университетского профессора-коммуниста, который подвергся преследованиям во время Культурной революции и был сослан в сельскую местность. В молодости Лю Сяобо работал сельскохозяйственным рабочим, рабочим на заводе, затем поступил в университет провинции Гирин.

После окончания университета стал преподавателем филологии и в 1988—1989 годах был в командировке в США и в Норвегии. В 1988 году в интервью гонконгской журналистке на вопрос о том, сколько потребуется времени КНР, чтобы пройти настоящую историческую трансформацию, он ответил: «Триста лет колониализма потребуется для этого Китаю, потому что, посмотрите, сто лет колониализма потребовалось Гонконгу для того, чтобы он стал таким, какой он сегодня, а учитывая, какой большой Китай, какая это огромная страна с огромным населением, то не менее 300 лет колониального режима в Китае может содействовать такой настоящей исторической трансформации». Эту цитату власти КНР используют в своей пропаганде, чтобы представить Лю Сяобо предателем национальных интересов.

В 1989 году во время протестов на площади Тяньаньмэнь Лю Сяобо вернулся в КНР и убеждал студентов мирно покинуть площадь для избежания жертв. За поддержку студентов он был арестован и находился в тюрьме с июня 1989-го по январь 1991-го года. В мае 1995 года он был снова арестован за критику властей и пробыл в заключении 6 месяцев, был освобожден, когда написал письмо с признанием своих ошибок. В 1996 году за продолжение диссидентской деятельности был вновь арестован и до 1999 года находился в исправительном лагере.

С 2003 года возглавлял китайский ПЕН-центр. В 2008 году подписал Хартию-08 c требованием демократических реформ.

После этого 8 декабря 2008 года, за два дня до планировавшейся публикации хартии, был арестован. В декабре 2009 года был приговорён к 11 годам заключения за подстрекательство к подрыву государственного строя.

Это решение было осуждено со стороны Евросоюза, США и Верховного комиссара ООН по правам человека, а в начале 2010 года Вацлав Гавел, Далай-лама XIV и другие лица выдвинули его на соискание Нобелевской премии, после чего представитель МИД Китая заявил, что присуждение ему премии было бы «совершенно ошибочным».

8 октября 2010 года Лю Сяобо была присвоена Нобелевская премия мира за длительную и ненасильственную борьбу за основные права человека в Китае.

Министерство иностранных дел КНР заявило, что такое награждение противоречит нобелевским принципам, поскольку Лю Сяобо находится в тюрьме за нарушение китайских законов, в то время как Нобелевская премия была создана в интересах укрепления мира и дружбы между народами и разоружения.

Китайские средства массовой информации ничего не сообщили о присуждении Нобелевской премии Лю Сяобо.

После того как Лю Сяобо был объявлен лауреатом Нобелевской премии мира, китайские власти организовали визит Лю Ся, жены Лю Сяобо, в тюрьму на северо-востоке Китая, где находится в заключении её муж. По словам Бет Шванке, юриста из американской правозащитной организации, выступающей в роли адвоката Лю Сяобо, он заплакал, когда узнал, что ему присуждена Нобелевская премия. По её словам, он хочет посвятить эту награду всем погибшим в выступлениях в поддержку демократии на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

После того, как Лю Ся навестила своего мужа в тюрьме, она была помещена под фактический домашний арест. Ей не разрешают покидать свою квартиру, и никому не разрешают приходить к ней. У неё также отключили телефон. Европейский дипломат, который хотел доставить ей поздравление от президента Европейской комиссии, не смог преодолеть полицейский кордон. В сообщении, размещенном на её странице в Твиттере, Лю Ся пишет, что не знает, когда ей разрешат выйти из дома или связаться с кем-либо.

При вручении Нобелевской премии мира Лю Сяобо отсутствовали послы Афганистана, Вьетнама, Венесуэлы, Египта, Ирака, Ирана, Казахстана, КНР, Колумбии, Кубы, Марокко, Пакистана, Саудовской Аравии, Сербии, Судана, Туниса и Филиппин. Российский посол также отсутствовал, но официально это было объяснено тем, что у него была запланирована поездка. Украина была представлена на церемонии первым секретарем посольства в Норвегии Ириной Билорус. Лю Сяобо стал единственным в современной истории лауреатом Нобелевской премии, которому не только не разрешили присутствовать на церемонии вручения, но и не позволили её получить даже через родных и близких.

Ссылки

• [www.liuxiaobo.eu/ Сайт, посвященный Лю Сяобо]  (англ.)
• [echo.msk.ru/programs/48minut/717712-echo/ Лю Сяобо, лауреат Нобелевской премии мира 2010 года. Передача радиостанции «Эхо Москвы»]
• [www.epochtimes.ru/content/view/6074/4/ Интервью с Лю Сяобо о проекте китайского закона об ограничении передачи новостей (2006)]
• [amnesty.org.ru/node/1321 ПРЕСС-РЕЛИЗ AMNESTY INTERNATIONAL Китайским властям следует освободить активиста Лю Сяобо]
• [www.unic.ru/bill/?ndate=2009-12-29#3014 УВКПЧ протестует против сурового приговора китайскому диссиденту Лю Сяобо]
• [www.newsru.com/world/23dec2009/dissident.html В Китае судят известного диссидента-подстрекателя: ему грозит 15 лет тюрьмы]
• [www.dw-world.de/dw/article/0,,5056686,00.html ЕС критикует Китай за приговор диссиденту Лю Сяобо]
• [www.inostran.net/article.php?new=2&idart=10031301 Суд отклонил апелляционную жалобу китайского диссидента]
• [russian.rti.org.tw/Content/GetSingleNews.aspx?ContentID=111093 Представители гражданского общества на Тайване предлагают вручить Нобелевскую премию мира арестованному в Китае диссиденту]

Отрывок, характеризующий Лю Сяобо

Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.