Лю Шань

Лю Шань 劉禪
император царства Шу
223 — 263
Предшественник:	Лю Бэй
Рождение:	207(0207)
Смерть:	271(0271) Лоян
Отец:	Лю Бэй
Мать:	наложница Гань

Лю Шань (кит. трад. 劉禪, упр. 刘禅, пиньинь: Líu Shàn, 207—271), взрослое имя Гунсы (кит. трад. 公嗣), ещё известный как Шэнчжи (кит. трад. 升之) — второй и последний император царства Шу, существовавшего в Китае в Эпоху Троецарствия.

Детские годы

Лю Шань был старшим сыном Лю Бэя и наложницы Гань. Когда в 208 году соперник Лю Бэя Цао Цао, оккупировавший к тому времени почти весь северный Китай, начал кампанию по покорению области Цзинчжоу (荆州, занимала территории современных провинций Хубэй и Хунань), то во время отступления на юг Лю Бэй был перехвачен кавалерийским отрядом Цао Цао и, будучи разбитым в Чанбаньской битве, был вынужден бросить Гань с ребёнком, чтобы сбежать; для охраны семьи Лю Бэя позади был оставлен генерал Чжао Юнь. Взяв в руки младенца, Чжао Юнь вывел Гань и Лю Шаня в безопасное место.

После того, как в 221 году Лю Бэй провозгласил себя императором царства Шу, Лю Шань стал наследником престола. В следующем году Лю Бэй отправился в поход против Сунь Цюаня, но был разбит в Битве при Сяотине и, отступив в Байдичэн, умер в 223 году. Перед смертью Лю Бэй доверил Лю Шаня попечению чэнсяна Чжугэ Ляна.

Правление

Регентство Чжугэ Ляна

Пока был жив Чжугэ Лян, Лю Шань доверял ему все государственные дела. По совету Чжугэ Ляна на ключевые государственные посты были поставлены такие способные администраторы, как Фэй И, Дун Юнь, Го Ючжи и Сян Чун. По совету Чжугэ Ляна царство Шу заключило союз с царством У, чтобы совместно противостоять царству Вэй.

В 223 году Лю Шань женился на дочери Чжан Фэя.

После смерти Лю Бэя южные варвары попытались выйти из-под власти царства Шу. В результате совершённого в 225 году южного похода Чжугэ Лян смог военными и дипломатическими мерами восстановить целостность государства; всё оставшееся время регентства Чжугэ Ляна южные племена оказывали важную поддержку в боевых действиях против царства Вэй.

В 227 году Чжугэ Лян отправился в первый из своих северных походов, но в 231 году его сорегент Ли Янь, будучи не в состоянии обеспечить снабжение войск, издал поддельный императорский указ, предписывающий Чжугэ Ляну вернуться. Когда это вскрылось, то по совету Чжугэ Ляна Лю Шань сместил Ли Яня и поместил его под домашний арест.

В 234 году во время очередного похода против царства Вэй Чжугэ Лян серьёзно заболел. Узнав про это, Лю Шань отправил к Чжугэ Ляну своего секретаря Ли Фу, чтобы тот записал советы Чжугэ Ляна по важнейшим государственным делам. Среди прочего Чжугэ Лян посоветовал, чтобы его преемником стал Цзян Вань, а преемником Цзян Ваня был бы Фэй И. На вопрос Ли Фу о том, кто должен быть преемником Фэй И, Чжугэ Лян отвечать отказался. Вскоре после этого Чжугэ Лян скончался; следуя инструкциям Чжугэ Ляна Лю Шань назначил новым регентом Цзян Ваня.

Регентство Цзян Ваня

Цзян Вань продолжил внутреннюю политику Чжугэ Ляна, но отказался от агрессивного стиля его внешней политики, направленной против царства Вэй, и в 241 году вывел шуские войска из пограничного Ханьчжуна, использовавшегося в качестве плацдарма для вторжений на территорию Вэй, в Фучэн.

В 237 году умерла императрица Чжан. Лю Шань сделал консортом её младшую сестру, а в 238 году поднял её в статусе до императрицы, дав её тот же титул «императрица Чжан», что носила её покойная сестра.

В 243 году Цзян Вань заболел, и передал большинство полномочий Фэй И и его помощнику Дун Юню. В 244 году регент Вэй Цао Шуан атаковал Ханьчжун, но Фэй И разгромил его в битве при Синши. Цзян Вань скончался в 245 году, вскоре после него умер и Дун Юнь.

Регентство Фэй И

После смерти Цзян Ваня и Дун Юня Лю Шань дал в помощники Фэй И Цзян Вэя. Сам он в это время приобрёл страсть к путешествиям и драгоценностям, что ложилось тяжким бременем на государственную казну.

В 253 году Фэй И был убит генералом Го Сюнем, что сделало Цзян Вэя фактическим регентом страны. Так как он сам был полностью погружён в пограничные военные заботы, то внутри страны стало возрастать влияние евнуха Хуан Хао.

Полурегентство Цзян Вэя

Приняв после смерти Фэй И командование над войсками Шу, Цзян Вэй осуществил ряд походов против Вэй, которые, однако, не причинив особого ущерба Вэй, легли тяжким бременем на Шу, чьё правительство работало уже не так эффективно, как при Чжугэ Ляне и Цзян Ване.

В 258 году Цзян Вэй предложил следующую стратегию в случае массивной атаки Вэй: приграничные города не должны оказывать сопротивление. Вместо этого основные войска этих городов должны отступить через горные проходы и ждать, пока войско Вэй устанет от перехода через горы, и тогда перекрыть измотанным воинам врага путь к отступлению. Лю Шань утвердил стратегию и сделал её официальным планом действий в случае нападения Вэй.

К 261 году влияние Хуан Хао внутри страны возросло настолько, что из ключевых фигур в правительстве независимыми остались только Дун Цзюэ и сын Чжугэ Ляна Чжугэ Чжань. В 262 году Хуан Хао попытался сместить Цзян Вэя и заменить его на своего друга Янь Юя. Узнав об этом, Цзян Вэй посоветовал Лю Шаню казнить Хуан Хао, но император отказался; тогда Цзян Вэй, опасаясь за свою жизнь, уехал в пограничный Тачжун.

Сюэ Сю, посол царства У, написал в 261 году, что император некомпетентен и не замечает своих ошибок, а его подчинённые стараются действовать так, чтобы не доставлять себе излишнего беспокойства.

Падение Шу

В 262 году регент царства Вэй Сыма Чжао, раздражённый нападениями Цзян Вэя, решил устранить угрозу со стороны Шу раз и навсегда. В 263 году вэйская армия двинулась на Шу. Следуя намеченной стратегии, шуские войска оставили приграничные города и отступили к горным проходам, но вэйские силы, не обращая никакого внимания на пограничные крепости, двинулись к главным проходам через горы. Цзян Вэю удалось остановить армию Чжун Хуэя под Цзяньгэ, но Дэн Ай сумел провести свою армию через горы вглубь территории Шу и атаковал Цзянъю. После того, как он разбил Чжугэ Чжаня, между ним и столицей Шу не осталось войск, и по совету секретаря Цяо Чжоу Лю Шань предпочёл сдаться.

Жизнь после падения Шу

В 264 году Лю Шань вместе со всей семьёй был перемещён в столицу Вэй город Лоян, где ему пожаловали титул Аньлэ-гун (安樂公). В 271 году он скончался в Лояне, и получил посмертный титул Аньлэ-сыгун (安樂思公). Впоследствии Лю Юань, основавший династию Северная Хань, объявил себя законным преемником династии Хань, и дал Лю Шаню посмертный императорский титул Сяохуай-хуанди (孝懷皇帝).

Девизы правления

• Цзяньсин (建興 Jiànxīng) 223—237
• Яньси (延熙 Yánxī) 238—257
• Цзинъяо (景耀 Jǐngyào) 258—263
• Яньсин (炎興 Yánxīng) 263

Отрывок, характеризующий Лю Шань

«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.