Лю Э

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лю Э 劉鶚/刘鹗, псевдоним Теюнь 鐵雲, «железная туча», (18 октября 1857—1909) — китайский интеллектуал, ирригатор, предприниматель, писатель.

Родился в чиновничьей семье и получил классическое образование; глубоко усвоил конфуцианский этос «служения отечеству», однако отказался следовать традиционной карьерной схеме, определяемой экзаменационной системой кэцзюй. Интересовался математикой, ирригацией, в течение года занимался медицинской практикой в Шанхае.

После прорыва плотины на Хуанхэ в 1888 участвовал в восстановлении дамб и разработке защитного ирригационного плана, свыше шести лет работал в этой области, выпустил книгу «Семь принципов обуздания рек». Китайско-японская война 1894-95 привлекла его в столицу, где Лю посвятил себя разработке проектов модернизации.

Во время восстания ихэтуаней 1898-99, по договору с российскими силами, занимался распродажей риса голодающему населению.

Интересовался древностями, выпустил первый в истории Китая сборник копий с новооткрытых гадательных надписей эп. Шан (《鐵雲藏龜》). Среди многочисленных знакомств Теюня был Ло Чжэньюй, который продолжил его работу в этой области.

Лю Э умер в ссылке в Синьцзяне.

Роман «Путешествие Лао Цаня», написанный Лю в 1903-6 гг., был опубликован по-русски в переводе Владимира Семанова в 1958. Среди многих современных реалий роман любопытным образом упоминает Шерлока Холмса, образ которого начал получать популярность в кругу образованных китайцев благодаря первым переводам из Дойля: «Холмсом» в шутку называют главного героя, направленного на следствие, связанное с громким убийством.[1]

Английский перевод третьей главы этого романа был опубликован Артуром Уэйли в 1929. Выборочные переводы частей романа выпустил Линь Юйтан в 1936 и 1951; были также выполнены полные переводы на английский, немецкий и чешский (en:Jaroslav Průšek, 1947) языки.

Напишите отзыв о статье "Лю Э"



Примечания

  1. «Путешествие Лао Цаня», Москва, 1958:233.

Отрывок, характеризующий Лю Э

И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только: