Лю Юнфу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лю Юнфу (кит. 刘永福, пиньинь: Liú Yǒngfú, вьетн. Lưu Vĩnh Phúc; 10 октября 1837 — 1917) — китайский солдат удачи и командир известной армии чёрного знамени. Лю получил известность как китайский солдат-патриот, сражавшийся против французов на севере Вьетнама (Тонкин) в 1870-х и в начале 1880-х годов. Во время франко-китайской войны (август 1884 — апрель 1885 года) он установил тесную дружбу с китайским чиновником и генералом Тан Цзинсуном, а в 1895 году он помог организовать Тану сопротивление японской оккупации Тайваня. Он сменил Тана в качестве второго и последнего президента недолго существовавшей Республики Тайвань (5 июня — 21 октября 1895).



Библиография

  • Davidson, J. W., The Island of Formosa, Past and Present (London, 1903)
  • Lung Chang [龍章], Yueh-nan yu Chung-fa chan-cheng [越南與中法戰爭, Vietnam and the Sino-French War] (Taipei, 1993)
  • McAleavy, H., Black Flags in Vietnam: The Story of a Chinese Intervention (New York, 1968)
  • Yosaburo Takekoshi, Japanese Rule in Formosa (London, 1907)
  • Thomazi, A., La conquête de l’Indochine (Paris, 1934)
  • Thomazi, A., Histoire militaire de l’Indochine française (Hanoi, 1931)

Напишите отзыв о статье "Лю Юнфу"

Отрывок, характеризующий Лю Юнфу

– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.