Лю Юн (поэт)
| Лю Юн | |
| 柳永 | |
| Жанр: |
цы, маньцы |
|---|---|
Лю Юн (кит. 柳永, пиньинь: Liǔ Yǒng; 987, Чунъань — 1053, Жуньчжоу) — китайский поэт времён империи Сун[1][2], мастер цы[3].
Другие имена поэта: Лю Чанцин и Лю Саньбянь[4].
Содержание
Биография
Родился в 987 году в городе Чунъане (сейчас уличный комитет Чунъань города Уишань провинции Фуцзянь)[1].
Долго вёл беспорядочную жизнь и государственные экзамены сдал только в 47 лет (в 1034 году). После этого был назначен на незначительную должность[5] соляного инспектора в приморских провинциях[2]. Впечатления, полученные на этой работе, вылились в стихотворение о тяжёлой жизни людей «Песнь солеваров»[4].
Проведя большую часть жизни в весёлом и близком ему по духу мире столичной богемы в Кайфыне, приобретя популярность у куртизанок и написав для них песни, не преуспел в карьерном росте и смерть встретил в бедности[5].
Умер в Жуньчжоу в 1053 году. После смерти Лю Юна куртизанки ежегодно приходили на его могилу почтить память поэта[5].
Образ Лю Юна, весельчака и гуляки, вошёл в фольклор[3].
Творчество
Лю Юн не только был одним из ведущих поэтов цы своего времени, но и способствовал развитию этого жанра, разрабатывал новые мотивы[3].
До наших дней сохранилось около двухсот цы Лю Юна, больше, чем от других поэтов — его современников[3]. Для него было характерно писать «медленные» цы — маньцы (кит. 慢詞), — более крупные и структурно сложные стихотворения[6].
В своём творчестве поэт затрагивал такие темы, как вино, молодость и любовь, характерны для него и пейзажная и городская лирика[2][3] (так, он, например, описывал в своих стихах виды Кайфына, Ханчжоу и других городов)[4].
Критика
Поэт Су Ши критиковал Лю Юна за то, что тот в своих стихах использует простой язык, характерный для певцов развлекательного жанра, и при этом высоко ценил наработки поэта в маньцы и использовал их в собственном творчестве[6].
Поэтесса Ли Цинчжао отзывалась о цы Лю Юна как о всего лишь ши с неодинаковыми по длине строками, а язык его текстов сравнивала с грязью, однако высоко оценивала его умение выстроить музыкальную составляющую цы[6].
Напишите отзыв о статье "Лю Юн (поэт)"
Примечания
- ↑ 1 2 马兆锋. [books.google.ru/books?id=QWIwAgAAQBAJ 激励青少年成长的中国名人故事]. — 青苹果数据中心, 2013.
- ↑ 1 2 3 В. С. Манухин, [feb-web.ru/feb/kle/Kle-abc/ke4/ke4-4803.htm ЛЮ ЮН] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
- ↑ 1 2 3 4 5 Желоховцев А. Н., Лисевич И. С., Рифтин Б. Л., Соколова И. И., Сухоруков В. Т., Черкасский Л. Е., Эйдлин Л. З. [www.abirus.ru/content/564/623/625/645/654/11526/11527.html Сунская поэзия Х—XIII вв.] // История всемирной литературы / гл. ред. Бердников Г. П.. — М.: «Наука», 1984. — Т. 2. — С. 136—143. — 672 с. — 60 000 экз.
- ↑ 1 2 3 Лю Юн — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ 1 2 3 Tony Barnstone, Chou Ping. Liu Yong // [books.google.ru/books?id=aoH11JVHs4AC The Anchor Book of Chinese Poetry]. — Knopf Doubleday Publishing Group, 2010. — С. 233. — 512 с. — ISBN 9780307481474.
- ↑ 1 2 3 Zong-qi Cai. [books.google.ru/books?id=h8fWf7pYOIUC How to Read Chinese Poetry]. — Columbia University Press, 2013. — С. 262—264. — 426 с. — ISBN 9780231511889.
Отрывок, характеризующий Лю Юн (поэт)
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
